– Еще ничего не ясно. Самого преступления нет, значит, не может быть и подозреваемого.
– А труп Аси Гордеевны Красовской в подвале ее собственного дома со следами насильственной смерти – не преступление? А отпечатки пальцев твоего подзащитного на ручке двери, ведущей в подвал, и вообще, на целой куче предметов – не улика? А окурок его любимых сигарет? А дорогая зажигалка, найденная там же, с гравировкой «Зайке Модестику от Сашули»? А толпа свидетелей, просто кричащих о мотиве? Продолжать? Да мне сроду такого чистого преступления не попадалось! Тут даже хороший адвокат не поможет, а не то, что ты.
– Труп точно Красовской?
– Точнее не бывает. Крысы, правда, успели объесть лицо, но возраст, комплекция, одежда, удостоверение, в конце концов!
– А мотив? Какой может быть мотив у обеспеченного, уважаемого в городе прекрасного специалиста?
– И этого не знаешь, – фыркнул Олег, – а что тебе вообще известно? Ладно, я сегодня добрый, сытый и терпеливый. Весь двор трубит, что твой Модест с сожительницей зарились на бабкину квартиру, а та все грозила настрочить завещание в пользу своего партайгеноссе, некого Садикова. Вот парнишка и подсуетился! Еще не известно, может, и было завещание-то. Эх, жаль, поздно труп нашли. В доме уже кто-то побывал.
– А если это просто обычные грабители? Стукнули старушку, забрали ключи…
– Может. Только, если ты такой умный, объясни мне пожалуйста, почему в ее доме все перевернуто верх дном? И ничего не пропало! Кроме сумки, ключей и кое-каких сувениров.
– Откуда знаешь, что не пропало?
– От приятеля ее. Деньги все она на книжке хранила. А книжку у самого приятеля прятала. Богатств особых не было, всю жизнь в кулинарном училище завучем проработала.
– А что за сувениры?
– Да черт их знает, – отмахнулся Малышев, – соседка говорит, что неприличные какие-то, пепельницы в виде клозетов, зажигалки – догадайся сам в виде чего, искусственные фекалии в очень натуральном исполнении. Говорят, их на стул особо нелюбимым гостям подкладывают. Тьфу, гадость, и как порядочная женщина в доме такую мерзость хранила? И где раздобыла? И зачем этому Красовскому дрянь такая понадобилась? Давно говорю, что все интеллигенты в душе – прогнившие насквозь пакостники.
– Примерное время наступления смерти известно?
– А как же!
– Где находился в это время подозреваемый?
– Говорит, наслаждался в объятиях возлюбленной.
– Спал?
– Ну. Только показания сожительницы подозреваемого для нас – тьфу. Пустое место.
– Олег, можно тебя кое о чем попросить?
– Валяй, Мосолик, я сегодня добрый, одних сведений тебе бесплатно выдал целый боекомплект.
– Тебе не было бы трудно называть Александру по имени или по фамилии? Сожительница – это слишком грубо. И,