В начале мая 2021 года мы опять прилетели в Академию Дальнего Космоса. Пробудившаяся природа широко распахивалась навстречу блестящему солнцу и синему небу, в прозрачном воздухе были растворены запахи вешней воды, душистые ароматы первых цветов, жизни, молодости и надежды. Кроны дубов вдоль аллеи подернулись легкой зеленой дымкой распускающейся листвы; на белом мраморе статуй искрились прозрачные капли.
Мы вновь оказались там, где почти год назад заполняли анкеты участников конкурсного отбора. Теперь посередине огромного зала под прозрачным куполом сидели, ожидая нас, девять незнакомых нам человек: семеро исследователей и два члена лётного экипажа – те, кто, как и мы, прошел в финал. Две другие команды, как нам было известно, тоже собрались в тот день в Академии: одна – в библиотеке, другая – в обсерватории. Нам предстояло познакомиться друг с другом, а потом, по итогам знакомства, каждый должен был отдельно и лично передать организаторам свои предложения: кого оставить в группе, а кого лучше бы исключить.
Ты помнишь тот день, Нина?..
В газетных статьях по традиции перечисление экипажа начиналось с научной команды:
«…. В состав экипажа «Эволюции» вошли:
Лидер-исследователь, астрофизик Ли Вэй,
Космолог Сато Акико,
Космолог Сато Юкико,
Физик поля Махтаб Фархади,
Физик времени Айзек Рубин,
Физик энергий Генрих Айхендорф,
Антрополог Нина Когуа…»
В суете и неловкости первых минут знакомства я удивился тогда: антрополог? В экспедиции к краю Вселенной? А ты засмеялась, ответив: да, взяли, чтобы двенадцатая каюта не пустовала!
Ты была похожа на девушку с иллюстрации в книжке «Мцыри», что я читал еще школьником. Ты мне сразу очень понравилась.
Зойка закрутила веселым вихрем, организовала всех, чтобы расставить тесным кружком стулья; Эшли тут же принялась искать и нашла общих знакомых: Айхендорф ходил три года назад к V404 Лебедя в экипаже со штурманом, за которого Эшли едва не вышла замуж на первом курсе, Айзек был знаком с нашим преподавателем по энергии слабых взаимодействий, а сестры-близняшки Сато, оказывается, лет двадцать назад были в одном летнем шахматном лагере с ее двоюродным братом. Я подумал тогда, что двенадцать миллиардов людей расселились по меньшей мере на десятке планет, а мир по-прежнему остается тесен.
Помню, как мы наконец расселись, и я предложил, чтобы каждый еще раз представился и немного рассказал о себе; помню, что Махтаб дольше всех оставалась застенчивой – это потом