Клуб «Треугольник» (самодеятельный театр, пение, танцы) – самая типичная принстонская организация. Он был основан Бутом Таркингтоном (первым поставленным спектаклем стал мюзикл «Достопочтенный Юлий Цезарь» на его либретто) и каждый год в рождественскую пору блистает в десятке городов. Уровень его неожиданно высок, а под руководством Дональда Клайва Стюарта он сделался, в отличие от пенсильванского клуба «Маска и парик», чисто университетским заведением.[138] Лучшие его времена связаны с годами учебы таких талантливых импровизаторов, как Таркингтон, Рой Дёрстайн, Уокер Эллис, Кен Кларк и Эрдман Харрис.[139] В мои времена он отличался некоторой расхристанностью, но теперь пьяные комедианты и репетиции, длящиеся всю ночь, отошли в прошлое. Это отличная площадка для все более многочисленных джазовых виртуозов, а солидный конкурс на места в труппе и хоре свидетельствует о его популярности и мощи.
Священной традицией Принстона является система сдачи экзаменов, основанная на доверии, – метод, который, к вящему изумлению сторонних наблюдателей, работает, одновременно искореняя и надзор, и подозрения. Это понятие как некая драгоценная часть человеческого наследия передается первокурсникам через неделю после поступления. Лично я ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то в Принстоне жульничал на экзаменах, хотя, как мне говорили, несколько случаев все-таки имели место и кары были решительными и бесповоротными. Сам я могу вспомнить десяток случаев, когда беглый взгляд на листок из конспекта в уборной мог превратить незачет в зачет, однако не припоминаю никаких нравственных терзаний по этому поводу. Такой выход просто не рассматривался – не приходит же в голову залезть в кошелек к соседу по комнате. Пожалуй, сильнее всего в довольно неудачном выпуске «Бездельника» за последнюю осень меня задело то, что эта система доверия упоминалась с издевкой и предубеждением.
Первокурсникам не дозволяется ходить по Проспект-стрит; существует восемнадцать клубов для представителей высшего класса. Впервые я узнал про них из статьи, написанной, кажется, Оуэном Джонсоном для «Кольерс» почти двадцать лет назад. «Плющ», «Коттедж», «Тигр» и «Шапка и мантия» улыбались с фотографий не как надгробья баронов-грабителей с Рейна, а как доброжелательные и изысканные пристанища, где и юные, и старые могут трижды в день питаться в полуприватной обстановке.[140] Помню Проспект-стрит в тот момент, когда свет красных фонариков парада первокурсников метался по величавым фасадам зданий и белым манишкам представителей высших классов и поблескивал в кубках