– Не нагнетай, Лëлька! – укоризненно прошептала Тата. – Не все немцы такие жестокие, как в твоих рассказах.
– Тю, а що не так? Коли Кольку в больницу вели, в него разве не бросали камни эти ироды? – возмутилась Оля. – Говорят, эти изверги были из Гитлер… це як называется… Гитлерюгенда кажется. Це як у нас пионеры и комсомольцы… тильки у нас не воспитывают таких тварюк жорстоких.
– Платят нам по десять марок, но из них вычитается за проживание и питание. Поэтому до нас доходят лишь пять марок, а если провинимся, то иногда и три… – признается Татьяна, понижая голос с каждым словом.
– Марки? – удивилась я. – В Германии платят почтовыми марками?
– Нет, дурочка! – усмехнулась Лëля. – Деньги у них так называются. У нас рубли, а у них немецкие марки.
– Много это, пять марок? По сравнению с жалованием немцев, – поинтересовалась я.
– Не знаем, но судя по словам Кольки, в ихних магазинах цены далеко не для наших зарплат, – сообщила Таня, выдохнув с сожалением. – Дай боже, на буханку хлеба и зубную щетку хватает. Хлопцы умудряются еще и сигареты скупать.
– А ти що, уже мысленно тратишь обещанное фрау повышенное жалование? – с усмешкой произнесла Ольга, вероятно, намереваясь как-то поддеть меня. – Делишь шкуру неубитого медведя?
– Спокойной ночи, девочки… – ответила я, громко выдохнув.
– Ну що, Катруся, на новом месте приснись жених невесте? – хихикнула Оля.
Я закрыла глаза, но знала, что не засну. Девушки обмолвились парочкой слов и утихли, а я еще с час ворочалась в постели, обдумывая дальнейшую жизнь. Война, смерть мамы, долгий, тяжкий, а главное принудительный переезд во враждебную страну, где вокруг незнакомая местность и люди, которым я не нужна – все это наложило определенный опечаток как на сознание, так и здоровье. Казалось, я разучилась спать. Порою мне кусок в горло не лез, а иногда пару дней подряд я ощущала голод каждую минуту. Порою глаз не могла сомкнуть несколько ночей, а бывало, что следующие пару дней меня ужасно клонило в сон на каждом шагу.
Казалось, будто организм мой сломался и отказывался функционировать в подобных ужасных условиях.
Глава 5
Перед глазами мелькало белое платьице из кружева, светлые волнистые пряди, спадающие из высокого пучка сестры, и ее заливистый смех. Я бежала за ней по чистому полю, усеянному нежными ромашками с белоснежными лучиками, пытаясь поймать за ее плечо, но она не поддавалась. В глаза ударяло яркое солнце, приятная голубая гладь невольно поднимала настроение, а высоко парящие птицы придавали уверенности и воли.
– Догони меня, Катька! – выкрикивала она, придерживая подол длинного платья, и звонко смеялась. – Я знаю, ты можешь! Ну же!
Пальцы рассекали воздух каждый раз, как только я пыталась ухватиться за края ее красивого платья, которое плавно развивалось на ветру. В ушах раздавался лишь ее голосистый девичий смех вперемешку со странным остаточным эхом.
– Я здесь!