Нет, это глупо.
Мне остаётся только ждать…
Или же нет? В народе говорят: «Под лежачий камень вода не течёт».
Есть два варианта.
Первый: Ольга представит меня Псковским. А что? Бетси – девица на выданье. Я партия выгодная. Поговорим с ней о литературе, и слово за слово, может, я вытяну из неё, почему она гуляет под дядиными окнами.
Второй вариант. Впрочем, даже писать его не стану, так как он подлый».
Николаю К. от 8 ноября 18** года
«Отправил вчера письма, но не мог сегодня утерпеть, чтобы не сообщить о ходе моего маленького расследования.
Оно провалилось.
Не знаю, решусь ли я осуществить вариант второй, но о первом мне и вспоминать не хочется.
И всё же…
Ольга игриво согласилась представить меня семейству Псковских. Жили они верстах в пяти от дядиного поместья, так что добрались мы ещё засветло. Сумрачный лакей с пышными бакенбардами учтиво поклонился и пригласил в дом. Видимо, я за эти десять с лишним лет так отвык от деревенской медлительности и гостеприимства, что чувствовал себя чужим. Григорий Иванович, почтенный отец семейства, искренне рад был повидать молодую соседку и поделиться с нами новшествами, которые завёл он в саду и вообще в управлении хозяйством. Казалось, я попал на Луну или ещё куда подальше. Когда же я заговорил о предметах, близких моему сердцу, встретился с отрешённым лицом, намекающим на абсурдность моих мыслей в кругу бытовых забот и треволнений.
Каким же бальзамом на душу стало появление Бетси. Она сошла вниз, словно ангел. В атласном с кружевами платье, слишком вычурном для глаз её отца и Ольги, Бетси чопорно опускала носок на ступеньку и лишь потом словно разрешала пятке оказаться рядом.
– В одиночестве мы меньше всего одиноки, вам так не кажется? – спросила она, не сводя с меня глаз.
Я растерялся. Это было нечто вроде проверки. Что ж, я сам приехал сюда с той же целью.
– Мне кажется, что быть одиноким становится модным, если вас так и пытаются окружить вниманием.
Её глаза вспыхнули. Я видел этот блеск – он похож на глаза змеи, которая вот-вот бросится на добычу.
Бетси вела себя сдержанно за обедом, в отличие от своего отца, который требовал достать из погреба вино, сделанное ещё дедом в екатерининские времена. Вино было отменным, явно не чета тому, что разливают на петербургских приёмах.
Ольга, как мы и договорились, завела с захмелевшим Григорием Ивановичем приятную беседу о его успехах в хозяйственных делах, а я подсел на софу к Бетси. Даже не знал, с чего начать разговор.
– Вы знавали моего дядю?
– Конечно, он ведь наш сосед. К чему этот нелепый вопрос? Или вы думаете, будто общие знакомые могут сделать и нас немного ближе? – спросила она, и я не понял: то ли она издевалась надо мной, то ли кокетничала.
– Понимаете, мой дядя, между нами, на старости лет влюбился в молодую особу…
Я понял, что допустил роковую оплошность. Лицо Бетси