Но я знаю, что не смогу находиться тут бесконечно долго, я не способен сопротивляться стихии. Никто не способен.
Я думаю, пока сижу в недолгом спокойствии. Мысли, вперемешку с сомнениями, царапающими как летящий по ветру песок, крутятся в голове. Когда я ловлю одну из них, осыпается бархан, и я в панике копошусь в песке, теряя мысль. Она ускользает как песок вокруг. Я в пустыне.
О желаниях
– И за это мы платим деньги! – шутливо подметил один из членов группы, расположившейся в зоне отдыха кроссфит-зала, отдыхающей и растягивающей мышцы после интенсивной тренировки. Те, у кого оставались силы, отдышавшись, пытались отшутиться в ответ, кто-то устало улыбнулся, а кто-то просто лежал пластом, переводя дыхание.
– Хотя дома можно было и бесплатно так себя мучить, – неудачная в ответ шутка была проигнорирована большинством.
– Не, дома не получится, дома жалеть себя будешь, – шутки начали переходить в более серьёзный разговор.
Но все понимали, что здесь они могут через усталость и боль превозмочь себя, чтобы стать сильнее, ловчее, выносливее, худее, спортивнее, лучше. Кто-то приходил просто ради фоток в Инстаграме, но для них тоже надо выглядеть хорошо.
И ведь действительно, человеку нужно пройти через какие-то страдания и мучения, чтобы измениться, да ещё и заплатить за эти страдания и мучения – деньгами, временем, людьми. И только после, хорошенько отдохнув, мозг начинает посылать человеку предательские сигналы – "А оно тебе надо?", "Для чего всё это?", "Что ты будешь с этим делать?", "А вдруг всё зря, потому что завтра тебя не станет?", а человек, немного посомневавшись, заглушает это нытье одним ответом – потому что так я хочу сейчас.
Поход
– Ну сколько ещё идти?
– Я не знаю сколько, потерпи. Просто иди.
– Да я уже, честно говоря, заколебался идти, – прошипел он и вздохнул.
Они шли через густой летний лес, только им известно сколько времени. Тропинки не было и они ориентировались лишь по свободным от бурелома, поваленных деревьев, густых кустарников местам, куда дальше направить свой путь. Держась за руки, они боялись друг друга потерять, но так же и поддерживали, когда кто-то вдруг спотыкался.
– Я знаю, нам сюда! – время от времени выкрикивал он и тащил её в какие-то тёмные и густые заросли. Она пыталась его отговорить, но он в очередной раз убеждал её в своей правоте и они пробирались сквозь колючки и сухие ветки, царапая в кровь руки и лица, вывихивая лодыжки. Когда наконец выбирались, она смотрела на него с укоризной и обидой, но всё с той же любовью.
– Ну и что ж ты меня не отговорила?! – то ли шутя, то ли серьёзно спрашивал он, и она не знала, что ответить.
Они отдыхали, приходили в себя, брались за руки и снова шли куда-то через лес. Ей верилось, что где-то там, на опушке есть прекрасное место, с которого открываются чудесные виды на долину. Она так хотела показать это ему,