Истории от людей и про людей. Николай Григорьевич Цед

Порой хотелось остановить нарушителя и сказать: «Ты что, болван, делаешь? Разве так можно?» – одним словом, долго привыкал и никак не мог смириться с тем, что видел на дороге. Ты же знаешь, взаимная вежливость у нас встречается не часто. Как-то раз меня подвозил приятель, он вел 9 машину на грани фола: кому-то сигналил он, кто-то сигналил ему, но очень ловко у него все складывалось. Видя между рядами свободное место, он устремлялся туда, тормозил, снова метался из ряда в ряд, проскакивая в последнее мгновение светофор и мчался так, словно за ним была смертельная погоня. Он мне сказал, что это называется «шахматки». Как-то совсем незаметно для себя я усвоил эту дурную манеру вождения, начал тоже играть в «шахматки».

      Впереди загорелся красный сигнал светофора, Андрей увидел очередной разрыв между автомобилями и рванул по газам, пытаясь проскочить между ними. Но на этот раз ему не повезло, случай был не на его стороне.

      Слева, в крайнем ряду, был такой же шахматист. От удара нас изрядно тряхнуло. Скрежет метала, скрип тормозов и еще один подарок в бампер от машины сзади.

      Слава Богу, отделались мы легкими синяками и вмятинами по всему кузову «туарега». Расстались мы с приятелем сухо, без улыбок.

      – Шахматки, – сказал я ему на прощание.

      Солнечный зайчик

      Виталий проснулся рано. Почему-то не спалось. Настроение было отвратительное, а день и того хуже. Все как-то не заладилось. На работу опоздал, зацепился по пустяку с коллегами, и уже назревала ссора, но вовремя остановился. Сел за стол в кабинете и ушел в себя. «Жизнь, – думал Виталий, – жизнь, жизнь… а что, она, жизнь? Крутишься, как белка в колесе. Лапками перебираешь, а все стоишь на месте, нет тебе ни радости, ни веселья, ни покоя. Работа, дом, дом, работа, жена, дети. Я бегу, бегу, а они не замечают, что для них ведь стараюсь. Когда же я начну уже жить для себя, получать удовольствие от жизни. Человек один раз приходит в этот мир, и нужно взять от него все без остатка, везде побывать, поездить по разным странам, всего вкусить и попробовать, а не быть привязанным к своей конуре».

      Много еще мыслей пришло в голову Виталика, он весь расчувствовался, переживая за свою жизнь, ему стало очень жалко себя, до глубины души жалко те 40 лет жизни, потраченной впустую.

      От тяжелых раздумий и жалости к себе любимому его потревожил солнечный блик, осветивший его лицо и часть стола. И вдруг он вспомнил отца и мать, которые растили его, посвящали ему все свободное время. Воспитывали, одевали, помогали с учебой в школе и институте, поддерживали, когда у него появилась своя семья, и никогда не роптали. Глядя на солнечный лучик, он вспомнил, как с маминым круглым зеркальцем пускал зайчиков в окно своей одноклассницы, чтоб вместе идти в школу. Тихие вечера в кругу семьи, ласковый голос мамы и душевные разговоры с отцом. От них, как от солнечного света, всегда исходили тепло, уют, забота и любовь. Они были простыми людьми и никогда не уезжали дальше своей дачи, но всегда радовались жизни, своим детям и были за это благодарны Богу.

      Еще раз взглянув на солнечный лучик,