Пробираясь сквозь ветви невысоких хвойных деревьев, я впервые ощутил смену времени суток, благодаря скрывшемуся за хребтом солнцу. В сумерках передвигаться стало сложнее, а за темной гущей ветвей легко можно было потерять очертания идущего впереди. Воздух, ранее прохладный и свежий, наполнился прожигающим глотку холодом, так что каждый вздох доставлял боль. Сырая от пота одежда сковывала движения, и мы все уже мечтали оказаться в теплых и сухих палатках.
Немного не дойдя до развалин лагеря «Вергилия-1», я увидел, как впереди кто-то из нашей группы свалился на землю, обездвиженный. Это был тот же солдат, который ранее упал со склона во время спуска и у кого Аарон обнаружил сильный жар. Уставшие, мы собрались вокруг него и перевернули на спину. Посмотрев на его лицо, теперь всем было понятно, что жар только усилился и достиг опасного уровня, способного навредить внутренним органам. Руки этого парня скрутило на груди намертво, а его челюсти так сильно тряслись, что зубы успели разрезать плоть его губ. Я попытался снять с него перчатки, чтобы прощупать пульс, но это принесло ему такую боль, что тот завизжал, подобно собаке, которой наступили на хвост. Его кисти распухли, а кожа покрылась влажными сочащимися язвами. Никто из нас не был готов к тому, что взрослый мужчина, который час назад еще был полностью здоров, теперь обессиленный лежит на сыром лишайнике. По имени на его нашивке я понял, что его зовут Мозес, капрал Мозес.
В тот момент я думал, что парень подхватил какой-то вирус, который стал прогрессировать из-за ослабленного иммунитета. Но болезнь развивалась так стремительно, что мои идеи были сразу отвергнуты доктором Брауном, который, однако, не смог предложить лучшую теорию взамен моей. Клиническая картина со стороны напоминала острый вирусный менингит или что-то подобное. Без большой дозы антибиотиков шансов у солдата практически не было. Услышав это, один из парней Буллера, которого звали капрал Рамзи, сорвавшись на нас, призвал не разводить пустую болтовню, а скорее нести Мозеса в лагерь. Позднее я узнал, что парни были близкими друзьями и прикрывали друг друга.
Наша группа ненадолго растерялась, но в итоге смогла взять себя в руки, чтобы двигаться дальше сквозь хвойные заросли. Рамзи и еще несколько солдат собрались нести измученного товарища, а все остальные взяли на себя их вещи. Даже Буллер не остался в стороне, закинув себе на плечо пару винтовок своих ребят.
Я чувствовал, как запекшаяся кровь от порезов склеила кожу с перчатками так, что каждое движение отзывалось жгучей болью, которую не притуплял даже холод. Мы двигались очень медленно, стараясь не упустить из виду спину идущего впереди члена команды, постоянно оборачиваясь. Я был потрясен стойкостью солдат, несущих на руках своего беспомощного друга, который то и дело пытался снять с себя