А я весь потный! Сердце колотится, дышу как конь и совсем не к месту в этом царстве аккуратизма. Даже стыдно становится и, как ни парадоксально, неуютно. Сконцентрировавшись на ощущении, я понял, что смущает еще что-то? Повернув голову вбок, вслушался в тишину. Тишину? Ой! На меня, оказывается, пялятся! А лавочник – еще и очень пристально, оценивающе, аж мурашки по коже! Фу, у него волосы в носу, снизу-вверх отчетливо видно, как шевелятся при каждом вдохе и выдохе. Ну чего, чего?!
– Полагаю, я сумею вам помочь, господин, – наконец выдал дядечка, продолжая таращиться.
А, точно, одежда.
– Должен предупредить, – продолжил портной, – работу выполнял подмастерье.
– Это не проблема, – отозвался Эльдрик, стягивая шляпу.
– Кроме того, господа Зильеры будут недовольны, – дядечка излагал велеречиво, делая солидные и совершенно не нужные паузы, растягивая простые слова и вкладывая в каждое по десятку полутонов.
Нудный хрен.
– Их сын…
– И это не проблема, мэтр Нирализ, – перебил Защитник Сарантила. – Им я отправлю письмо, а вам заплачу, сколько сочтете необходимым.
Странно, вроде обычный человек, нахмурился, размышляет. Но почему мне так страшно? Почему его взгляд кажется тяжелым, строгим? И почему, черт побери, я снова жую губы?! Тьфу!
– В данный момент время – единственное, что имеет значение, – поторопил торговца архонт.
– В таком случае прошу, мисс, – продавец приглашающе выставил ладонь в сторону не до конца задернутых малиновых шторок, отделяющих часть помещения от основного зала.
Одухотворяющего пендаля от учителя не понадобилось, сориентировался сам, пойдя в указанном направлении.
– Слушайся мэтра Нирализа, Ризу, – напутствовал куда-то засобиравшийся наставник.
– Ладно, – остановился я. – А вы куда, господин?
– За обувью, – ответил Эдик и вышел на улицу, оставив на прощание забытый на витрине головной убор и отзвук захлопывающейся двери, переходящий в хмыканье усача, застывшего у ширмы.
Первое, что бросилось в глаза с другой стороны, – внушительных размеров овальное зеркало перед вмурованной в пол подставкой. Сразу понятно, что нужно делать, – вставать и не шевелиться, пока не скажут.
– Туда, – буркнул подрастерявший манеры лавочник, выуживая из кармана жилетки и сразу же расправляя длинную плоскую штуковину с множеством делений.
Ну, мы люди не гордые, туда так туда.
Швей со мной порядком намучился, производя измерения. Собственное чуждое отражение сбивало с толку, мешало сосредоточиться, потому львиная доля команд мастера игнорировалась. В трактире хоть и глядел на нового себя битый час, процесс обдумывания сложившейся ситуации был крайне затруднен. А сейчас… Неужели это и правда я? Вот этот ребенок с ссадинами на лице и темными кругами под