– С чего ты взял, что я буду тебе помогать? Я бы на твоем месте так неоправданно не рисковал. Вдруг мне нарочно захочется что-нибудь испортить? Я же обещал тебе "веселую" жизнь.
– Блефуешь, паренек, – усмешка Джулиана стала чуть шире и насмешливее. – У тебя нет выбора. Ты уже испортил мне все так, что дальше некуда. Подумай сам: как только ты начнешь подставлять меня, выдумывая всякие нелепости, Инквизиция тут же тебя схватит и на тебе же отыграется. Ведь в тот момент ты будешь мной, а значит, напортишь только себе. А мне не трудно в случае чего под шумок скрыться из страны, залечь где-нибудь на дно, а потом начать все с начала. У колдунов это проще, чем у простых людей. Так что прими дружеский совет: забудь про свои мелкие пакости. Ты можешь меня только уколоть, но не уничтожить.
Не делая никаких словесных переходов и предупреждений, Джулиан выбросил вперед руку. Бледно-желтый, почти белый свет сорвался с его пальцев и резкой ослепляющей волной накрыл Квентина. Тот съежился, как от удара, но с удивлением понял, что ничего не чувствует. Свет прошелся по его лохматым волосам, лизнул лицо, окутал тощенькую фигурку – и вот уже на кровати сидел красивый высокий молодой человек – точная копия колдовавшего мага. Даже одежда его изменилась на идентичную.
Сделав свое дело, свет разу же исчез. Отойдя на шаг назад, Джулиан не смог не залюбоваться делом рук своих. Король Кэрриса получился выше всех похвал, совсем не отличимый от оригинала. Никаких неточностей в цвете волос и волшебной притягательности глаз, в чертах лица и пропорциях фигуры… Только взгляд был не его. Это был все тот же холод и все та же ненависть, которые отличали все взоры Квентина, из-за чего глаза казались более серыми и более светлыми, чем обычно.
"Вряд ли кто-то уделит этому должное внимание", – подумал Джулиан, и самодовольная улыбка коснулась его губ. Ночь обещала быть не настолько испорченной, какой показалась сначала, и это можно было отнести к первому действительно благоприятному обстоятельству за все проведенное здесь время.
Квентин распахнул глаза, и в первый момент ему показалось, что ничего не изменилось. Он совершенно ничего не ощущал. Но потом взглядом он натолкнулся на свои руки – тонкие, изящные, ухоженные, руки взрослого мужчины-аристократа, а не бедного скомороха, на длинные ноги – Венс заметил, что стал намного выше ростом. Но самое страшное, что все это было чужое. Подлинный ужас закрался в сердце мальчишки. Все его планы рушились, как карточный домик. Он спрыгнул с кровати и кинулся к зеркалу, висящему на стене. Оно отразило ему суровую реальность в лице новой внешности. Красивый стройный молодой человек двадцати пяти лет от роду с длинными темными волосами и выразительными глазами, облаченный в черную одежду, – вот кого теперь представлял собой Квентин Паулус. И это повергало