Глава 3
Семейство Гарлинда
Короля Кэрриса разбудило присутствие рядом кого-то постороннего. Он почувствовал, как ласковые пальцы нежно прикоснулись к его волосам, осторожно приближаясь к щеке. Он уловил знакомый аромат духов, чуть сладкий, дразнящий. Джулиан, не открывая глаз, совсем по-кошачьи потерся щекой о ласковую ладонь и с необыкновенной теплотой в голосе прошептал:
– Флора, любовь моя…
– Просыпайся, милый. Скоро полдень, правителю не пристало так долго валяться в постели, – шелковые девичьи губы легко коснулись губ Винтера, но тот неожиданно резко сел на кровати, отстраняя девушку, и, удивленно распахнув глаза, переспросил:
– Уже полдень?! Не может быть!
– Да, дорогой. И к тебе с официальным визитом приехал мой отец, который ужасно сердится на тебя за то, что ты так долго заставляешь себя ждать.
– Боже мой! Я не должен был столько спать! Как же я так… опростоволосился! – Джулиан попытался вскочить и сразу же куда-то бежать, но руки его подруги, повелительно легшие ему на плечи, задержали его.
– Не торопись, Джулианито! – капризным тоном проворковала девушка. – Ну куда ты сейчас побежишь, такой невыспавшийся, взвинченный и нервный? Побудь со мной. Хочешь, я сделаю тебе массаж? Ты немножко расслабишься.
– Буду тебе очень благодарен, – молодой человек поудобнее устроился на кровати и даже умудрился положить голову Флоре на плечо. Ее руки тут же скользнули ему под рубашку и занялись шеей и линией плеч.
Совершенно очевидно, что Флора Гарлинда, принцесса итальянского королевства Суэйн, была любовницей Джулиана, одной из всех его многочисленных пассий. Эта девушка отличалась поразительной, дьявольской красотой, но по средневековым меркам считалась красоткой, засидевшейся в девках. Ей было двадцать четыре года, она была почти ровесницей своему любовнику. Фигура Флоры радовала приятной округлостью форм и тонкостью талии. Ее круглое хорошенькое личико отличалось стервозностью выражения и точеностью черт, широкими скулами, маленьким вздернутым носиком и чувственными красиво очерченными губами. Огромные, в пол-лица глаза ее были глубокими, блестящими, живыми и кокетливыми. Темно-карие, почти черные, они обладали пронизывающим жгучим взглядом, властным, одновременно тяжелым и мягким, подернутым таинственной поволокой, – взглядом, мгновенно бросающим в дрожь любого, на кого он обращался. Еще одной выдающейся особенностью в этой женщине были ее волосы. Густые, черные, как смоль, они волной шелковистых кудрей в беспорядке падали на ее округлые красивые плечи. На лбу она носила тяжелую золотую диадему, украшенную крупными отборными изумрудами. Девушка была облачена в длинное