«Еще задавит!» – я спросонья вскочила будто заполошная и кинулась в сторону, где нечаянно налетела на спящих на земле. Получив порцию отборной брани, понеслась к воротам, где уже скопилась немалая очередь.
– Пять курфляков. Пять! – кричал воин, расталкивая народ, чтобы открыть дверцу для безлошадников. – Кто с телегами, приготовьте десять!
– А почему так дорого? На прошлой неделе было семь, – толстая тетка, что едва не лишила меня жизни, вертела головой, ожидая хоть от кого–то получить ответ.
Откликнулся стражник, что со звоном бросал монеты – дань очередного пешехода в установленный рядом с ним металлический бочонок.
– На восстановление сгоревшего леса под Бугром!
Я невольно втянула голову в плечи.
– Совсем эльфы обнаглели, – ворчание женщины поддерживали стоящие рядом. – Сами не усмотрят, а потом с народа дерут.
– Дура, тебя же защищают, – откликнулся кто–то от ворот. – Если б вовремя не остановили, твоя пасека тоже сгорела бы. Едва Беличьи ручьи отстояли.
– На Противожор деньги дай, на лес деньги дай, на Бобровую плотину – дай! Сколько можно?
– А что такое Противожор? – тихо спросила я девушку, что грызла губы, нервничая из–за медленно ползущей очереди. У ворот опять возникла заминка: стражники вышвыривали кого–то взашей.
– Артефакт, который не дает разгореться пожару.
Больше объяснений я от нее не дождалась. Полезла в сумку и, совсем потихоньку вжикнув молнией, чтобы не привлекать внимание любопытствующих, вытащила один из четырех золотых.
У ворот протянула фляк стражнику и едва успела поймать того за руку, когда после слов «Проходи!», он вознамерился сунуть золотой в узкую щель бочонка.
– А сдачи?
– Ты что, слабоумная? – дыхнул он на меня кислым запахом табака. – Сказано пять курфляков, так и дай их. Я тебе не меняла.
– А кто меняла? – я с трудом вытянула из сильных пальцев монету. Хорошо, что успела. Меня подхватили под локотки и выкинули из очереди.
– Пошла вон!
Я едва не рухнула на колени. Такого унижения я еще не испытывала. Не могли, гады, объяснить по–человечески! Обида смешалась с жаждой мести. Меня аж тряхануло от злости.
Как спустя мгновение я поняла, тряхануло не только меня. Дурным голосом завыла баба в телеге, ухватившись за опасно накренившийся бочонок меда, сел на задницу мальчишка, выпустив из рук ведро с яблоками, вцепились друг за друга, чтобы устоять на ногах, те двое, что вытащили меня из очереди, а с городской стены посыпалась каменная крошка, заставившая народ от нее отхлынуть. Началась паника.
– Что стоишь, глупая, затопчут! – кто–то с силой дернул меня за руку и потащил за собой.
– Рыцарь! Никак вы? – изумилась я, узнав того по шлему с вмятиной. И ведь не побрезговал, надел снова!
Услышав за спиной усердное сопение, обернулась