– Я понял, Ахмад-Касым, надо объявить на базарах о вашей нужде, пусть приходят необученные или пока малознающие. Поначалу их заработок будет на два-три таньга меньше, но потом вы можете повысить им оплату. Они будут стараться лучше работать, чтобы побольше получать, а вам будет из кого выбирать. Насчёт еды я понял и сделаю распоряжение. Работники должны хорошо кушать, а иначе работы от них не жди. – Я вспомнил о предстоящем пире и подумал, что после всех пиров еду не нужно делить между поварами и выбрасывать оставшееся собакам, а отправлять в эту мастерскую. Это к той пище, которая у них уже есть. – Завтра утром вы получите еду из ханского дворца.
– Великий хан, ваша милость безмерна, да продлит Аллах ваши дни на Земле! Не знаю, как мне вас благодарить, только хорошей работой. Да буду я жертвой вместо вас! – Мастер радостно потирал руки, предчувствуя разрешение всех его забот и горестей, связанных с заказом. – Но нам требуется много железа, каменного угля, меди, свинца. Караван с необходимым сырьём уже двигается в сторону Бухары. Не знаю, когда прибудет. Двигается он со стороны Ташкента и я боюсь, как бы разбойники не ограбили караван. Защита у него небольшая, всего десять нукеров, больше не мог отправить. Здесь охрана тоже нужна.
– Не беспокойтесь, уважаемый Ахмад-Касым, бош-курбаши за всем проследит, да и я не забуду посматривать в сторону Оружейного двора. На дорогах Мавераннахра уже спокойно, за груз не переживайте. И окажите любезность, приходите сегодня после вечерней молитвы на пир. Правда, собираются одни бездельники. Им полезно посмотреть на работающего человека. – Мне самому эта мысль так понравилась, что я уже представил себе лица беков, вытянутые от недовольства, что сидят рядом с оружейником, пусть знаменитым, но работающем руками.
– Благодарю вас, великий хан, за столь лестное для меня приглашение, я сейчас же начну собираться. И пусть ваша дорога всегда будет усыпана розами без шипов! – Он поклонился мне, на мгновение его лицо оказалось на уровне моего, и такое благодушие было на нём написано, что моя совесть тут же заулыбалась.
Я взял его чёрные, покрытые мозолями и ссадинами руки в свои и пожал. Пожал от души, от всего сердца.
Обратная дорога до Арка заняла совсем немного времени: около Оружейного двора стояли наши кони. Когда только Зульфикар успел распорядиться, не знаю. Эшиг-ага-баши стоял перед воротами Арка в окружении десятка нукеров, что-то очень громко втолковывал