Солнце меж тем пекло вовсю; наступило самое жаркое время суток. Парижанин воскликнул наконец:
– Черт меня побери! В этом замке совсем не соблюдают законов гостеприимства! Я хочу пить, и хочу, чтоб мне принесли вина, и самого лучшего!
– А жареную пулярку не хочешь? – протянул с ухмылкой нормандец. – Ты что, не видишь, Жан-Жак, что люди здесь истощены, как голодные собаки?
Он спрыгнул с коня и, бережно свернув знамя с черной розой, прислонил его к стене. Затем снял плащ и, расстелив на камнях, уселся на него.
– Ну и жара!.. Я, пожалуй, вздремну, – сказал он.
Второй оруженосец остался сидеть на лошади. Он был одет весьма модно, элегантно и даже роскошно, -поверх алого цвета верхней рубашки-котты с узкими рукавами, на которых были нашиты золотые пуговицы, на Жан-Жаке был парчовый плащ-сюрко ярко-бирюзового цвета, расшитый золотым позументом. На голове его была зеленая шапочка, украшенная фазаньими перьями, приколотыми драгоценной сапфировой брошью. На поясе вместе с мечом у него висел кинжал с серебряной рукоятью в ножнах, украшенных драгоценными камнями. По-видимому, юноша был отпрыском богатого рода.
Так как делать было нечего, Жан-Жак вытащил из ножен свой кинжал и, с нежностью проведя пальцем по острому лезвию, начал тренироваться, перебрасывая его из одной руки в другую, стараясь делать это как можно быстрее.
– Ну и ловко у тебя получается! – сказал ему, зевая, нормандец.
– Я упражняюсь каждый день, Жерар, – отвечал ему Жан-Жак. – Одинаково хорошо владеть оружием обоими руками очень важно для рыцаря, особенно в пешем поединке! Ты ленив и неуклюж, а я когда-нибудь стану таким же непобедимым рыцарем, как монсеньор герцог!
– Ну, это вряд ли… Монсеньор учился и у итальянцев, и у испанцев, – а они, как говорят, лучшие мастера!
– Недавно герцог показал мне один прием… Смотри! Надо вот так перебросить клинок из правой руки в левую… и вот так нанести удар! Здесь все дело в быстроте и неожиданности для противника! Монсеньор сказал, что этому удару он научился у одного венецианца, и что мало кто сможет отразить его.
– Да, хитроумно, – снова зевнув, довольно равнодушно согласился его товарищ. Он уселся поудобнее, прислонился головой к древку знамени и закрыл глаза.
Жан-Жак продолжал свою тренировку; но неожиданно его внимание отвлекла странная процессия, показавшаяся из-за угла крепостной стены.
Впереди с важным видом шли две белокурые девочки в одинаковых голубых платьицах, лет десяти и одиннадцати; одна из них несла в руке длинную палку, к верхушке которой были привязаны за лапки пять голубей со свернутыми шеями. За девочками шествовали трое мальчишек-подростков, одетых в домотканые льняные рубашки и штаны, изрядно перепачканные грязью. На поясе у каждого мальчика в веревочных петлях болтались заостренные палки, отдаленно напоминающие мечи; на голове