Они поскакали вперед, и вскоре поравнялись с носилками. Пьер и Филипп, оглянувшись и увидев двоих закованных в латы рыцарей, на всякий случай положили руки на рукояти своих мечей.
Дом сидела слева и рассеянно смотрела в открытое нараспашку окно. Элиза и Адель, приморившись, спали напротив. У девушки никак не выходила из головы сцена у реки с крестьянином, назвавшимся Мишелем. По дороге к постоялому двору Филипп и Пьер ещё раз, более обстоятельно, рассказали ей обо всем, что случилось до её появления. Молочный брат Доминик утверждал, что странный виллан вел себя надменно и вызывающе.
«Можно подумать, госпожа, что на нем не грязная рубашка, а герцогская мантия!» -воскликнул даже он. Оба юноши говорили также, что он чуть ли не сам полез с ними в драку. «Это с голыми-то руками, против вас, вооруженных мечами?» – недоверчиво спросила она их. «Да, Доминик; и надо было видеть, как легко он ускользнул от наших ударов! Он улыбался, как будто мы с ним просто играли игрушечными мечами!»
Все это было очень странно и непонятно… Но тут её размышления прервал возглас Пьера:
– Госпожа! Нас догоняют двое рыцарей!
Она высунула голову и посмотрела назад. Всадники были уже совсем близко. Они скакали очень быстро, и уже почти обогнали паланкин, как вдруг тот, что ехал впереди, невысокий и плотный, в синем бархатном плаще, на прекрасном гнедом жеребце, натянул поводья; его спутник последовал его примеру.
Рыцарь снял свой шлем и, подъехав к носилкам, поклонился Дом, видимо, сразу признав в ней знатную даму. Голова его была увенчана большой сверкающей на солнце лысиной. У него было широкое добродушное лицо со слегка приплюснутым носом и маленькими голубыми глазами. Странно, но лицо это показалось Доминик знакомым. Улыбнувшись девушке, он произнес:
– Я не ошибся, ведь это – герб Руссильонов? – и он показал на красный герб на дверце.
– Да, мессир, вы не ошиблись, – отвечала Дом.
– А вы, госпожа, не одна ли из дочерей покойного графа?
– Совершенно верно, я – графиня Мари-Доминик де Руссильон.
– Я очень рад встрече, госпожа. Разрешите представиться – барон Этьен де Парди, нормандский дворянин. Я знавал вашего почтенного батюшку при дворе короля Людовика Восьмого… Скорблю о вашей утрате!
– Барон де Парди? – спросила Дом. – Не приходится ли вам родственником Жерар де Парди?
– Да, госпожа, я – его дядя… Бедный Жерар! Он погиб несколько лет назад…
– Я не знала об этом. Сочувствую вам, барон, – теперь Дом видела, что он, действительно, очень похож на оруженосца Черной Розы.
– Да, погиб, – грустно повторил барон. – Вернее, мы полагаем, что он погиб… – И он оглянулся на своего спутника, который ехал по-прежнему немного позади, молча и не снимая своего шлема.
– Простите, прекрасная графиня, я не представил вам своего друга. Мишель де Круа, рыцарь, недавно