– Да нет, отец, спасибо вам. Я сам справлюсь. – Митрий так живо сказал ни-ни, будто боялся что я всё понадкусываю по дорожке, не выдержав искушения.
Дедуня с хитрецой попнулся к моему уху: – знаешь, почему он один бегает? чтобы никто не увидел, как он внутри живёт. Вон, даже баб дальше летней кухни не впустили.
Может быть, и вправду дед что-то такое заметил, может привиделось от старости – но во всяком случае, стол был нежадный. Наравне с простыми огородными кушаньями, свойской свининой, курятиной, хозяин выставил и дорогие столичные блюда – балык, сервелат, ветчину – и конечно, неизменную красную икорку, причём не намазанную на бутерброды, а сыпом вместе с ложкой в хрустальном вазоне. Ешьте, мол, гости дорогие – я не скаред, и напрасно вы обо мне думали.
– Димитрий, а что это за грибы? – вопросил диакон, бооольшой знаток, когда увидел на столе широкую миску, до краёв заполненную тягучей взвесью маринада с лавровым листом, чесноком и перцем.
– Извините, мужики, – смутился хлебосольный хозяин, стыдясь показаться нехлебосольным. – Я сначала думал эти солёные грибочки на базаре купить, у старух – там и маслята, и грузди – но всё-таки не решился; не дай бог что случится, так я потом позора не оберусь. Пришлось брать грибы в магазине.
– А зря, – заметил худой да высокий как жердь, которого все звали Фёдором. У него передёрнулся кадык, сглотнувший слюну от смачных воспоминаний. – Я однажды купил банку чёрных груздей у одной задрипанной бабки, потому что очень вкусно они за стекляшкой смотрелись; но поначалу опасался – слепая, отравит. Зато когда раскушал, мужики, да под бутылочку водки, то чуть было в пляс не пустился – так хорошо стало на сердце.
– Хотите, я вам сейчас своих принесу? – привскочил чернявый мужичок, который по причине своего мелкого роста нёс венок вместе с бабами. Ему, наверное, теперь стало неудобно перед товарищами, вот он и выхватился из-за стола в эйфории всеобщего братства.
– Да сиди уже, – одёрнул его дедушка Пимен, тряханув за фалду костюма. – Тут и так полный стол, хоть бы половинку из этого съесть.
– А и вправду, – опомнился мужичок, хитро смекнув, что пока он будет туда-сюда бегать, остальные станут вкусно пить да веселиться. – Я потом занесу.
– Хорошо сидим, мужики, – гласно заметил диакон, и у многих сидящих даже волосы на голове завихрились от предвкушения трапезы, от ожидания долгой интересной беседы. Если, конечно, хозяин раньше времени не погонит домой.
А вот не погонит: он так трудно жил один, зажиточный среди обыкновенных, что теперь ему очень хотелось показаться перед соседями свойским малым, рубахой-парнем. Поэтому он бегал с подносами, суетясь если не услужить, то ублажить точно – чтобы не было больше разговоров будто он зазнавшийся жадина.
Мужики