В зале вдруг стало настолько тихо, что было слышно, как Даниэль судорожно перебирает принесенные с собой записи. Все молчали то ли от того, что никто действительно не мог ответить, то ли от того, что все пребывали в глубокой задумчивости, да и сам вопрос был скорее риторическим. Этик продолжил.
– Кто может добровольно отдать свою жизнь, пусть не сразу, а через время? Вот в том-то и дело, что все вы, господа, притихли.
Вдруг из зала возразил Даниэль.
– Я готов! Я хочу ощутить все, что должно произойти, что может быть у меня, абсолютно все, что я могу получить взамен бесконечного существования.
Тишина в зале нарушилась, все равно что общий стакан, до краев наполненный водой, дал трещину и жидкость из него непременно начала утекать.
– Почему, Даниэль, вы решили, что наши жизни должны заканчиваться? Кто вам вообще дал право определять, что должно, а что не должно происходить? Почему вы считаете, что можете вершить чужие судьбы?
– Я не считаю, что имею право на чужие жизни, я лишь высказываю свое предложение, но никого не заставляю поступать так, как хочу я. И именно для того, чтобы прийти к общему справедливому решению, мы все сейчас находимся здесь.
На этих словах со своего места подскочил другой этик, молодой, тонкий телом и, как оказалось, такой же тонкий душой юноша. Его большие голубые глаза словно искали помощи, а сам он так спешил к трибуне, что даже запыхался. Казалось, если он не доберется до нее в следующее мгновение, то рухнет бездыханный прямо в зале.
– Я понимаю, что хочет донести до нас господин Даниэль, я также согласен с его предложением изобрести лекарство для преодоления застоя в развитии нашего организма. Но есть одно но – это авантюра, на которую согласится далеко не каждый, ведь никто не знает, пойдет ли все по плану или мы допустим где-то ошибку и вдруг уничтожим жизнь вообще. Возможно, нам не понравится сам результат. Вдруг нас ждет крах надежд и мечтаний? Что если кто-то разочаруется в эксперименте и захочет вернуть себе свое прежнее существование? Что если нет ничего прекрасного в той «продолжающейся», ведущей к концу жизни? И, потом, вы привели пример про потерянную любовь, а как же быть с теми, кто, напротив, живет счастливо и не хочет ничего терять? По сути, ваше предложение – добровольная, постепенная эвтаназия, которая является тяжелейшим преступлением, как вам известно. Все это слишком неоднозначно, если говорить мягко. Слишком много вопросов и сомнений возникает на пути к воплощению