– Это кислород, – сказала Лэйси. – Мы им дышим. Пишется к-и-с-л-о-…
Старшей, Ноэль, вечно самой умной, было десять. Она любила книжки про космос и океан; она могла бы стать однажды ученым. Лэйси считала, что из ее девочек эта пойдет дальше всех. И именно для нее она рассказывала про слова.
Ноэль закончила за мать: “р-о-д”. Диана и Маргарита зааплодировали.
На следующее утро девочки ушли в школу: у них порозовели носы и слезились глаза. Лэйси смотрела им вслед, пока они спускались к дороге, и завидовала, что они отправляются в тепло, где температура куда выше пятнадцати градусов.
Чтобы отогнать холод, она приняла душ – большего удовольствия она не испытывала с самого ухода Робби. Неужели вода всегда была такой теплой и приятной? Она прошлась пальцами по каждому миллиметру тела, и тепло проникло куда-то глубоко, под верхние слои кожи – как это называется? Эпидермис? Это слово она узнала в старшей школе. Только последние несколько недель, с тех пор как в соседний дом въехала медсестра, Лэйси стала вспоминать, что у нее в школе было очень даже неплохо с биологией. Она видела, как медсестра проезжает мимо на машине – едет на смену в больницу, и думала: “это могла бы быть я”. Конечно, медсестра была толстая и без мужа, а сына оставляла на ночь с няней, и даже не притрагивалась к листьям в саду, но зато в ее коттедже было наверняка больше двадцати-двадцати пяти градусов, а это чего-нибудь да стоит.
Лэйси задрожала и обернула голову полотенцем. Мокрые волосы казались грехом. Сколько она сейчас истратила газа? Сколько процентов нужно каждый день, чтобы нагреть дом?
Она раскрыла все шторы, чтобы впустить солнце – ей казалось, что свет немного прогреет комнаты. Через полчаса она обошла весь дом и задернула шторы, потому что ей показалось, что стало дуть. Она жила в этом доме четыре года, с тех пор как Робби перевез их всех на север округа, но до сих пор не разобралась, как что работает. Пока она одевалась, ей вдруг пришла в голову ужасная мысль: а как нагревается вода? Тоже газом?
Ей не хотелось звонить бывшей начальнице Робби, но пришлось. Другого выхода не было.
– Я боюсь, это вредно для девочек. Тут так холодно.
– А нельзя продать ваши талоны на еду?
– Нам же нужно есть, Аннетт.
– Ну, от холода еще никто не умирал. Взять хоть Робби. Вырос в тропиках, где всегда жарко, и взгляни на него теперь…
– Аннетт, я же тебе говорю, он не виноват. У него просто… – Лэйси пыталась подобрать слово, вспомнить точную формулировку адвоката. – Химический дисбаланс.
Аннетт вздохнула.
– Сколько можно строить из себя дурочку, Лэйси-Мэй.
– Нам бы занять, совсем немножко.
– Нет уж. Робби меня уже