Бритт-Мари вновь оглядела колыбельку. Должно быть, она принадлежала девочке, которая только что осталась без матери.
– Да уж, чёрт возьми, – пробормотал Фагерберг, потирая крылья своего крупного носа, словно желал убедиться, что тот по-прежнему находится на положенном месте. – Это снова он, и говорить не о чем.
Фагерберг натянул перчатки, немного пошевелил ногу женщины, и задумчиво хмыкнул.
– Посмотрим, что скажет патологоанатом, но сдаётся мне, что она мертва уже несколько часов.
– Что у неё во рту? – Бритт-Мари удивилась, как плохо слушался её собственный голос.
Фагерберг немного помедлил с ответом.
– Мне кажется, это ёршик для унитаза. Руки, инспектор Удин. Взгляните на руки.
Бритт-Мари, превозмогая себя, взглянула на руку покойной. Из окровавленной ладони торчала шляпка гвоздя.
Спустя час на место прибыли криминалисты. Бритт-Мари с Рюбэком уже огородили место преступления и опросили соседей.
– Маргарета Ларссон, – сообщил Рюбэк, затушив брошенный на тротуар окурок. Они вышли на воздух, чтобы сделать небольшой перерыв. – Двадцать пять лет. Работала кассиршей в универмаге «Темпос». Дочери пятнадцать месяцев, зовут Лена. Сейчас она у соседей, но социальные службы уже готовы её забрать.
Бритт-Мари кивнула.
Добытая ею информация в целом соответствовала.
– Кажется, никто ничего не видел.
Рюбэк прикурил ещё сигарету.
– Как, чёрт побери, он смог проникнуть внутрь незамеченным?
– Не имею ни малейшего понятия, – отозвалась Бритт-Мари, глядя в графитово-серое небо, по которому ползли тяжёлые дождевые тучи. Несмотря на погоду, было тепло, почти душно, и прохожие на улице были одеты сплошь в футболки и джинсы.
На выходе показался Фагерберг.
– Что у вас?
– Не так уж много, – ответил Рюбэк.
Фагерберг вздохнул, поднял взгляд к небу и водрузил шляпу на голову.
– Сложно расследовать убийство, когда вокруг одни слепые, глухие или умственно отсталые, – пробормотал он.
– Что будем делать? – спросил его Рюбэк.
– Что и всегда, – бросил Фагерберг, повернулся к ним спиной и зашагал в направлении центра.
Бритт-Мари встретилась взглядом с Рюбэком.
Что и всегда.
Это означало поминутное документирование жизни жертвы за последнее время. Многочасовые беседы с друзьями и родственниками, изучение списков и выписок из регистров.
Это означало, что они будут хвататься за каждую соломинку, чтобы отыскать недостающие кусочки мозаики и выйти на след убийцы.
Однако уже на другой день стало ясно, что анализировать им практически нечего.
Было утро пятницы, времени – всего половина