– Неужели? Так я вам все еще нравлюсь?
– Да, – губы с трудом выговорили короткое слово.
Все равно, что сказать, будто мне крайне симпатичны гильотина, виселица или четвертование. Но что поделать, если я охочусь на тебя, волк?
– Однако я понимаю, что моя страсть губительна для вас. В качестве благодарности за ваше благоразумие, за то, что не стали привлекать внимание к моей тайне, даю шанс уйти. Больше не возвращайтесь и постарайтесь не попадаться мне на глаза. Иначе я никогда вас не отпущу, после того, что было, я…. Вы… Это, как вы понимаете, в ваших интересах.
Ты даже не представляешь, что в моих интересах, Грир.
– Не хочу уходить, – наивно распахнула глаза, уставившись в золото волчьих очей. – Неужели я что-то сделала не так?
Он внимательно посмотрел мне в глаза, губы болезненно искривились.
– Надеюсь, я вас больше не увижу, – сказал Грир сквозь зубы.
И не надейся.
Мужчина впился сильными пальцами в мое плечо и просто выставил за дверь. Я настолько удивилась, что даже не успела ничего возразить. И что это только что было?
11. Новый план
Дара сидела в своем продавленном, бывшем когда-то зеленом, а ныне сером кресле и хмурилась.
Сегодня, наплевав на предосторожности, я пришла к ней сразу после того, что случилось в парламенте, даже серое платье служанки ни на что не сменила. Конечно же, не застала подругу – она по-прежнему убирала пыль с каминных полок герцога и намывала в замке полы: я уговорила наемницу остаться в доме Грира вплоть до самого конца. Поэтому так и ждала, сидя на крыльце, пока рабочий день горничной не закончится и на горизонте городских трущоб не появится девушка в миленьком синем платье – до чего же она хороша была в такой одежде, а не в бродяжьем хламье, который привыкла носить.
Дара, заметив меня, сразу поняла: что-то случилось. А когда я все ей выложила, стала глядеть исподлобья.
– Сбеги, – после долгого сумрачного молчания посоветовала она. – К дьяволу и оборотня, и Мирта, и короля, – тяжело вздохнула. – Хочешь выпить?
– Нет.
– Ты о побеге или о вине?
– Обо всем.
– А я вот выпью, – Дара поднялась, подошла к покрытому пылью шкафу с незакрывающейся дверцей и достала темную бутылку. – Хочешь знать, что я обо всем этом думаю?
– Ты думаешь, что мы заднице, – уныло усмехнулась я.
– В глубокой, – кивнула подруга, откупоривая виски. – Оборотень… Надо же… Как его вообще убивать?
– Серебром, полагаю.
– А как же твоя любовь к изображению несчастных случаев? Во время завтрака, поедая омлет, бедняга-супруг случайно упадет на фамильную вилку глазом тринадцать раз?
Я повела плечами. Так далеко вообще не заглядывала.
– Это если он вообще не сожрет тебя раньше. Расскажи обо всем Мирту, и пусть они делают с ним, что хотят. Сожгут или в тюрьму посадят.
– Но