Он вынул из ящика кроваво-красный камень, испещрённый чёрными узорами.
– Вот этот помогает в запутанных делах. Возьми.
Бублик взял округлую гальку, гадая, сколько она может стоить.
– Ничего не стоит, – произнёс немыслимые для продавца слова хозяин лавочки. – Раз ты с госпожой Гирошимой, это подарок.
Отказываться было неудобно, и Бублик сунул камешек в карман.
Отчаянно чихая, тётушка Гирошима неожиданно вошла в лавочку с улицы, – то есть совсем с другой стороны. И казалась очень довольной.
– Ну, пойдём, – обратилась она к Бублику, – пора. Там что-то интересное завязывается.
Бублик подхватил её сумочку, размышляя, купила ли травница хоть одну черепушку или все покупки ограничились скучными порошками?
Они вышли из лавочки. Бублик огляделся и понял, что никаких людей в серёжках вокруг и в помине нет. Это его обрадовало.
Он поискал взглядом своих и увидел: Главный Повар за время, что он, Бублик, обегал полгорода, не продвинулся дальше второго съестного ряда.
Зато после его визита многим торговцам торговать было нечем: Главный Повар скупил подчистую больше дюжины лотков.
Сейчас он с видом крайней заинтересованности стоял около полуголого продавца, весь товар которого состоял из медного тазика, наполненного крохотными красными перчинками. Повара, поварята и посудомойки почтительно стояли позади.
Главный Повар осторожно, двумя пальцами, взял за зелёный хвостик одну перчинку, которая была меньше его ногтя.
Осмотрел её.
Понюхал.
Подумал…
– Нет, господин, не надо! – запричитал торговец, но Главный Повар уже положил перчинку на язык.
Ничего не произошло.
Повар почмокал губами, видимо, пытаясь понять, какая она, на вкус, целая.
Потом с языка переместил на зуб и осторожно, просто ювелирно, сжал челюсти, надкусывая алую запятую.
Глаза у него выпучились, рот раскрылся и почти целая перчинка, на блестящем боку которой еле виднелся слабый след от укуса, упала в пыль.
Повар замахал руками, замычал, заплакал большими (куда больше перчинки) слезами.
Расталкивая всех, он с искажённым лицом побежал к старушкам, торгующим молоком и сметаной, и, выхватив кувшин у одной, осушил его до дна. Потом второй. И третий тоже. И половину четвёртого.
А потом сияющий Главный Повар вернулся обратно, и энергично двигая обожённым языком, косноязычно сказал:
– Великий Торакатум! Вот это перец! Беру всё!
После перца Главный Повар решил, что на сегодня он достаточно насмотрелся, напробовался и напокупался.
И пошёл обратно на пристань, оставив обрадованных подчинённых развлекаться, как хотят.
– Я тоже пойду на корабль, – сказала тётушка Гирошима, с удовольствием высмотревшая всё представление. – С моими покупками лучше по городу не гулять. А ты пойдёшь?
Бублик кивнул. Он набегался и устал.
И недавнее досадное происшествие