– И что теперь?! – озадаченно протянула она.
Молчание комнаты послужило ответом на вопрос, и девушка решила не сердиться раньше времени и дождаться Инну, может быть получится поговорить спокойно.
Инна пришла в Наташином платье, поздно вечером, изрядно выпившая. Наташа попыталась заговорить с соседкой.
– Инна, почему ты взяла мое платье? – начала она.
– А тебе че, западло мне его дать! – дерзко набросилась на нее Инна – че оно у тебя святое? Или ты у нас святая?! Или ты просто скряга!
– Но ты же даже не спросила! Это мое лучшее платье! – возмутилась Наташа.
– Да, Серега заценил его! А он понимает в тряпках! – ухмыльнулась Инна, раздеваясь. – На, держи свое платьишко! – она бросила Наташе пропахшее табаком и вином платье, в нижнем белье прошла к своей постели и грохнулась на кровать – спать хочу!
Наташа невольно вытянула руки, чтобы платье не прикасалось к телу. Ей было противно. Она осмотрела свою любимую вещь и обнаружила на ней несколько пятен от вина и небольшую дырочку, прожженную пеплом сигареты. Девушка чуть не расплакалась. Инна не знала большой нужды и не умела ценить того, что получала. У нее было достаточно красивых предметов туалета, но Наташа ни разу не пожелала, ни одной из них, даже если бы телосложение у девушек было одинаковым. Но соседка по комнате была не меньше, чем на два размера меньше ее, большая часть вещей Инны были вызывающими и открытыми, а от остальных шел неистребимый запах табака и сильных духов, который вызывал у Наташи отторжение. Но, в общем, многое в Инне казалось Наташе чужим и невозможным и, если бы она собирала в памяти эти ощущения, они могли бы перерасти в отвращение, но это было бы грехом, а греха девушка привыкла избегать, поэтому применяла немало усилий к тому, чтобы принять Инну такой как она есть. Но когда этот тяжелый запах, Наташа ощутила от собственного платья, то не смогла сдержаться и невольно бросила платье на пол. Инна не видела ничего – она уже спала. Образ жизни Инны был непонятен и неприятен Наташе, и ей стоило больших усилий разделить душу соседки по комнате, которая ценна в глазах Бога, от ее образа жизни.
Бросив платье, Наташа устало опустилась на свою кровать, закрыла лицо руками и разрыдалась. Причина была не в самом платье, но оно оказалось последней каплей. Инна прочно «села на шею» Наташе и презрение, которое она сейчас показала – стало почти нормой ее поведения в общении с соседкой по комнате.
– Господи! Что мне делать?! Чем больше я уступаю, тем больше она наглеет! – плача, шептала Наташа. – Ты хочешь, чтобы мы делали добро даже врагам, и я верю, что это должно послужить на пользу, но по тому, что происходит, я вижу, что мое добро производит только зло! Даже девчонки с соседней комнаты говорят, что Инна только злее и наглее становится! Как будто бы я ее развращаю!