Однажды были устроены крабьи бега.
Стоя по пояс в воде, разговорились с француженкой, я – на корявом, она – на более совершенном английском, но понять друг друга смогли. «Кто вы?», да «откуда?».
– А Урал – это где? Это Сибирь?
– Нет, это горы между Европой и Азией.
– А-а-а…
– Здесь хорошо.
– Да, очень хорошо.
– Вы надолго?
– Шесть дней.
– И мы на шесть дней.
– Шесть дней достаточно, – сказала француженка с каким-то обречённым видом.
– Да, достаточно.
Шум прибоя и ветра в кронах деревьев постоянен. Его нельзя выключить. Особенно он слышен ночью. Вода плещется в трёх метрах под нашим окном. И от этого в темноте становится не по себе. Мало ли что придёт океану в голову? А островки возвышаются над водой всего на два метра. Теперь я понимаю, почему в этой стране нет преступности. Правоохранительные органы придумали самое страшное наказание для провинившихся – ссылка на необитаемый остров, туда, где нет никого, только ветер раскачивает пальмы. И от этого не утихающего ни днём ни ночью шума можно заболеть или сойти с ума. Другое дело отдыхающие. Они приезжают сюда добровольно, чтобы послушать именно этот шум, оторваться от сумасшедших будней и забыть все проблемы выматывающих мегаполисов. Но шесть дней достаточно. Достаточно.
Плюс, минус
Не дай бог узнать про эту историю кому-нибудь из молодых – засмеют! Но Лизе было не до смеха. Два года! Два года счастья и страданий.
– Никому не верь, что в семьдесят лет невозможна любовь, – откровенничала Лиза с подругой, – я и подумать не могла, что со мной может случиться что-то подобное.
Подруга предпочитала вежливо отмалчиваться. Ей как раз только что исполнилось семьдесят. Но дело было не в возрасте. Год назад не стало её мужа, унёс проклятый коронавирус. И мысль о том, что его может заменить какой-то чужой старик, казалась ей кощунственной. Все особи мужского пола в этом возрасте представлялись ей дряблыми, неопрятными, вынимающими свои зубы перед сном, чтобы положить