– Лично меня он убедил, – решил Найрин. – Возьмём. Если за неё золотые горы не запросят. А на девицу ладную взгляну.
– Себе хочешь? Наконец-то… – широко улыбнулся Сайгур.
– Асте куплю в помощь. Ей работы прибавляется.
Рабов приводили в лагерь уже не первый раз. Купеческие караваны «с той стороны», то есть из княжеств, хотя попадались там люди и из более дальних мест. Всюду на Побережье откровенное рабство запрещалось, и невольники, привезённые издалека, бесправной скотиной всё же не считались. Хотя бывало, что разницы большой никто и не видел, особенно сами невольники – это Найрин верно сказал. А в Предгорьях рабов продавали и покупали, чем дальше, тем этого было больше. Но на тех землях вовсю поклонялись и Забытым Богам, которые против владения рабами не возражали.
Невольников оказалось много, все одетые пристойно и здоровые на вид. Продавать обнажённых в лагере Мортага купцы не смели, а просто продавать – имелся уговор на этот счёт.
Было на что посмотреть! Много красивых девок, молодых, на вид всяких, за них просили золото. Причём самые красотки равнялась в цене с парой боевых коней, и без внимания они не оставались. Всех раскупят.
Мужчин было немного, стариков – ещё меньше, по пальцам пересчитать. Где-то в конце ряда. Но Клай показывал на рыжеволосую девицу.
– Внучка знахарки, – пояснил он. – Купите, милорд. И тогда бабка у вас в руках.
Просили за рыжую чуть меньше, чем за коня – не самая была красотка. Но и некрасивой не назовёшь. Девка как девка. Найрин первый достал кошелёк.
– Я её куплю.
Девка стояла безучастная, опустив взгляд, пока Найрин расспрашивал и торговался. Купец горячился, расхваливая рыжую, несколько раз выкрикнул, что за девственницу меньше взять не может и просил господина не оставлять без хлеба его малых детей…
– Заткнись уже, хватит врать, собачье отродье, – негромко рявкнул Сайгур, который отошёл было, но теперь снова приблизился, положил руку на меч и так глянул на купца, что тот уступил сразу три золотых.
Новый граф Дьямона знал за собой такой недостаток – отсутствие терпения при торге и других переговорах. Но это не слишком ему мешало. Как-то обходилось, а иногда и приносило прибыль – вот как сейчас, например.
Пряча улыбку, Найрин отсчитал монеты. По знаку купца рабыня опустилась на колени перед торговцем, тот поводил амулетом возле тонкого обруча на её шее, разомкнул и снял его, показав Найрину, и снова надел. После этого уже Найрин провёл своим амулетом около ошейника, запирая его. Осталось последнее. Купец что-то гортанно каркнул, приказывая, и девка распустила завязки на своей рубахе, под шеей, и вдруг крупно задрожала, нагнувшись, а купец дернул за её ворот, рывком обнажая плечи, и подал Найрину короткую плеть.
Это был ритуал. Последний штрих, привязка к новому хозяину. Найрин плеть взял и, не размахиваясь, просто дотронулся до плеча девушки. Потом проверил ошейник своим амулетом – получилась ли привязка. Получилась.
– Всё,