– Да будет вам известно, что до того, как королева Элеонора приехала сватать меня в Наварру, я вообще не помышляла о браке. Я хотела остаться в монастыре одной из невест Христовых, и это было моим самым страстным желанием. Но когда сказали, что мне предстоит стать супругой и соратницей короля-крестоносца, поднявшего весь мир на борьбу с султаном, осквернившим наши самые ценные святыни… Поверьте, я не раздумывала ни единого мига. И я готова была претерпеть все трудности похода, готова была служить вам, выполнять ваши прихоти… даже смириться с вашим попранием моих супружеских прав… Но вот теперь вы говорите о своих владениях и больше не помышляете о славе освободителя Гроба Господнего…
– Беренгария, я думал, вы меня выслушаете и поймете, – раздраженно произнес Ричард и поднялся. – Моим землям в Европе угрожают война и разорение, моя мать не стала бы беспокоить меня по пустякам, однако она умоляет меня поспешить домой…
– И я умоляю вас, Ричард! Умоляю остаться.
Голос маленькой королевы неожиданно набрал силу:
– Как вы могли подумать о том, чтобы отказаться от похода?! Вам угрожают в ваших европейских владениях? Но это только угроза. Никто еще не развязал там войны, а Папа пока не поддержал ваших соперников. Вы же переживаете о том, что еще не случилось! Но даже если подобное произойдет… Что вам до этого, когда вы король-крестоносец, давший обет Господу освободить Святой Град.
Ричард медленно поднял на нее глаза. Лицо его побледнело, скулы напряглись.
– Таков ваш совет? Не думать о своих владениях, оставить их на произвол судьбы…
– На волю Господню!
Она взмахнула руками столь резко, что длинные широкие рукава ее блио взлетели и опали, как крылья птицы.
– А какого совета вы ждали, Ричард? Вы сказали, что будете говорить со мной как со своей королевой. Что вы хотите от меня? Хотите, я поеду с вами на войну? Хотите, облачусь в доспехи и буду молиться во время каждой вашей битвы даже под градом сарацинских стрел. А хотите…
– Довольно, – остановил ее Ричард. – Я понял, что вы желаете. Я пытаюсь вам объяснить, к чему меня обязывает долг короля и правителя, но вы глухи к моим словам, как жена Лота.
Он сказал это, едва сдерживая гнев. Да, королева абсолютно его не понимала. Она была его женой… но он был бы глупцом, если бы надеялся найти в ней хоть крупицу того разума государыни и советчицы, какой была его мать.
Чуткая от природы Беренгария сразу уловила раздражение в его голосе. На ее глаза тут же навернулись слезы.
– О, Ричард… Неужели вы хотели бы, чтобы я отправилась в далекую, чуждую мне Англию и стала там бороться с Джоном и Филиппом?
Ричарду это показалось даже забавным. Несостоявшаяся монахиня Беренгария Наваррская и столь коварные противники, как Филипп и Джон.
– О нет, госпожа моего сердца, – произнес он негромко. – В далекой и чуждой для вас Англии уже есть женщина,