– Ешь, – бросает тихо.
Дверь закрывается. Я снова одно в своей новой тюрьме. Ведь я должна его ненавидеть. Презирать. Так правильно. Так логично. Но ничего этого нет. Скорее все я уже истратила свою ненависть. Всю до капли.
Еще долго я не могу отойти от его прикосновений. Близость палача пробуждает нечто новое во мне не раскрытое. Тут в этой клетке, на короткие мгновения я ощутила себя живой.
Хоть ненадолго можно забыть про роль забитой, запуганной марионетки. Нет, это все самообман. Ведь и для палача я лишь игрушка. И очень скоро он без сожалений спустит курок.
И все же голод дал о себе знать. Обычные человеческие потребности. Подхожу к столу. Каша жуткого вида. А вот на вкус оказывается очень вкусно. Это самая обалденная вещь, что я когда-либо ела. За несколько минут тарелка пуста. Выпиваю остывший чай. Кривлюсь, вздыхаю, но все же приходится воспользоваться ведром. Умываюсь. И скрутившись калачиком ложусь на свою замызганную постель.
Уже проваливаясь в сон, мелькает мысль, что лицо его я вижу не в первый раз. Где-то на задворках памяти всплывают обрывки воспоминаний. Кадры как в тумане. Не могу за них ухватиться и вытянуть на поверхность. Нет, мы точно незнакомы. Личную встречу с ним я бы не забыла. Этот хриплый голос я слышала впервые. Тогда что? Где ранее передо мной мелькало его лицо? Или это просто бред моего измученного сознания?
Глава 4
Это был не сон. Провал в прошлое. Я уже и забыла, когда последний раз спала без сновидений. Это было в другой жизни. Когда я еще умела радостно смеяться.
Засыпая, всегда переносилась в прошлое. Раз за разом переживая знакомство с новой реальностью. Когда закончилось детство, и я познала другую сторону мира. Познакомилась с людской жесткостью и подлостью.
Сейчас я все видела особенно ярко. Я снова была подростком. Мой дом, который я так любила, сейчас казался мне пристанищем, где оживают кошмары.
– Заходи, смелее, – Борис толкает меня в спину.
– Не хочу, – всхлипываю, мне страшно. И ведь некуда бежать, не у кого просить защиты. Больше не у кого. Я одна. В этом огромном и ставшем в один миг чужом мире.
– Следующий раз будешь думать, что ляпать журналистам! – Борис веселится, ему так смешно, что он сгибается пополам. И ржет… ржет. Гадко. Противно.
– Я только рассказала о своих подозрениях, – пытаюсь оправдываться. Только зачем?
– Вот тебе текст. Выучи наизусть. Чтоб от зубов отскакивало. И чтоб другого я от тебя не слышал, – бросает мне в лицо несколько напечатанных листов. – А пока посиди в комнате для размышлений. Завтра проверю, как выучила свой главный урок, – снова ржет. Ему нравятся мои слезы. Мой страх. Он меня ненавидит. Всегда ненавидел. Только сейчас он это делает в открытую. Не скрывая. Уже можно.
В комнате голые белые стены. Посередине стоит кровать. Еще дверь, ведущая в ванную комнату. Все. Больше ничего. Подхожу к кровати. Она застелена