– А почему командир и Лешку освободил от дежурства на посту? – шепотом спросил обиженный Сазонов Щелкунова, когда Самсонов умолк.
– По-моему, побаивается его Самсонов, – прямодушно ответил Владимир.
Я не поверил: чепуха, наш командир осторожен, но он никого не боится, потому он и командир. Просто он ценит Кухарченко как отличного, надежнейшего в группе бойца.
– Чепуха! – шепнул я Владимиру. – По-моему, это просто потому, что Лешка будет все время ходить на задания.
– Тише, – прошипел Владимир. – Слушай!
Самсонов вполголоса говорил «старичкам»:
– Итак, нужно действовать сообща, ребята. Положение сложное. Мы угодили в «пустой» район – партизан здесь, черт подери, нет. Я рассчитывал найти «диких» партизан, без связи с Большой землей, но их не видать. Придется действовать одним, друзья-робинзоны! Нам будет нелегко. Немец рассчитывает пробыть тут долго – агрономы раздают крестьянам фруктовые саженцы. Значит, немец думает дожить тут до яблок и груш! За зиму они создали здесь сверху донизу органы местного гражданского управления. Колхозы реорганизованы в общины. Во главе общины стоит староста, при нем – писарь и пять полицейских. Восстановлены волости и уезды с бургомистрами и старшинами. Все они – наши враги. Опереться не на кого. Народ тут, видать, темный, задавленный оккупантами. Кто изменил, кто в портки наложил. Я ведь не бог, мне нужен ваш совет, ваша помощь. Конечно, последнее слово за мной, без этого нельзя на войне, но без вашей поддержки… Мы не на фронте – там надо мной были бы командиры, а здесь я один как перст…
– Верно, один в поле не воин, – заметил Боков, заместитель командира группы. – Только насчет народа спешишь ты очень выводы делать.
– Дай бог! – вздохнул Самсонов. И продолжал: – Я не кичусь своим командирством, знаю, что у Леши… у Барашкова есть огромный опыт партизанской войны. Нас одиннадцать – футбольная команда. Если я в ней капитан, то Леша – центр нападения. Побольше личной инициативы. Нам, друзья-робинзоны, надо сработаться, научиться с полуслова понимать друг друга, подготовка в части у нас всего месяц продолжалась, пуда соли мы не успели вместе съесть… Все важные решения будем принимать коллективно. Коллектив – вот главное! Словом, один за всех и все за одного. Идет?
– Вот такой разговор мне по душе! – живо откликнулся Лешка-атаман. – По рукам! Я этих командиров, которые нос дерут, не перевариваю. А на Большой земле была у меня такая думка, что и ты, Иваныч, из таких. Ничего! Я бы тебя приструнил. С другими как хочешь, а Лешку-атамана не трогай – пожалеешь! Значит, по рукам. Только не пойму – почему ты нас робинзонами зовешь? Я хоть и некрещеный…
Мы с Щелкуновым прыснули.
– Ну, вот и договорились! – натянуто проговорил командир. – А насчет братьев-робинзонов…
– Молодец, Самсонов! – восхищенно шепнул мне на ухо Володька. – Лешка, тот ахинею какую-то несет. Но неужели в самом деле так забит и запуган