20 мая. За что ни возьмись, куда ни взгляни – везде как в капле воды отражается распроклятая связь со всей сложностью и совокупностью нашего общего треклятого нестроения[792]. Человек, воодушевленный делать живое дело, обречен у нас на борьбу с ветряными мельницами со всеми проистекающими из сего последствиями. «Энергичный» и «храбрый» наш полковник, к[ото] рому приказано быть акушером, то бишь начальником санитарного отдела (к[ото] рый, в плюс ему еще сказать, настолько имеет здравого смысла, что в отношении меня – единственного, хотя, в отделе – держит себя все-таки в подобающем решпекте; и помпадурское чувство, очевидно, иногда может шокироваться от официального подчинения корпусного врача фендрику!), сегодня на мое неоднократное ему напоминание о необходимости в санитарно-гигиенических целях систематических мной объездов частей армии ответил мне до цинизма откровенно, что-де вполне согласен со мной, но… но, видите ли, принужден не утруждать меня этими турне ввиду того, что должен будет давать мне «свой» автомобиль за неимением других в штабе; между тем на днях в штабе он, расшаркиваясь, искательно предлагал свою машину во всякое время дня и ночи для катанья в распоряжение дежурного и других нужных ему генералов; катанья же у нас устраиваются, конечно, не иначе как с женщинами. Такова общая закваска у наших сынов Марса (Ваала?) – все принести прежде всего в жертву своим пакостным интересам. И больше всего наши «витязи» лягают врачей, к[ото] рые от них так обидно страдают… Ну, потерпим до конца; сидят же подолгу в тюрьме с терпением… А ничто так не ослабляет энергии у человека, как провокация в нем недовольства и раздражения[793].
И «мертвые воскресают»: известный Хвостов[794] («Прохвостов») – и тот со времени войны, оказывается, сильно эволюционировал влево[795] (прилагаю вырезку из «Речи»)[796].
Получил с позиций письмо от «святой» сестры под псевдонимом «доброволец Николай Васильев» (письмо прилагаю)[797].
21 мая. Прелестная погода. Вчера вечером и сегодня слышатся колокольные звоны – наилучшая музыка для моей души. После «Прохвостова» признаки воскресения из мертвых проявил и высокий сановник Гурко[798], поведавший интервьюеру, что «после заключения мира деятельность нынешнего правительства должна подвергнуться коренному изменению» (речь велась о даровании безобидного существования полякам и о расширении прав общественных самоуправлений). Посмотрю на географическую карту да посоображу, как идут