– «Беретта». Девяносто вторая, Эф-Эс. Знаете такую модель?
– Знаю, знаю. Ты только не нервничай, хорошо?
– Я не нервничаю, это вы нервничаете.
– Да, конечно. Как тут не нервничать. Ты только осторожней, хорошо? Оружие – оно опасное.
– Нет, что вы. Какая опасность? Головку оси курка увеличили, теперь можно не беспокоиться за затвор. Это вам не Эфка восемьдесят первого года!
Когда пришел директор, стало ясно, что урока не будет.
***
– А вы не подумали, что у нее просто травматика? – предположил Барсучонок. – Знаете, такие пистолеты, выглядят как настоящие, а стреляют шариками. Убить из него нельзя, а вот от хулиганов защититься можно. Вы тоже ее поймите, она первый день в новой школе! А у нас окраина, метро нет, в центр города на автобусе ехать надо. Она боится, наверное.
– Я смотрел на нее очень внимательно. И поверь, Витя, она никого и ничего не боится. А насчет оружия… Военрук мне сказал, чтобы я был – представляешь, в моей гимназии! – с этой девочкой помягче. Потому что он, конечно, слышал про всю эту травматику, но говорит, что травматических «Беретт» не бывает. И зачем, скажи мне, пожалуйста, к травматическому пистолету запасные обоймы?
– Там запасные шарики, может быть.
– Хорошая мысль. А гранаты?
– Может, гранаты тоже травматические.
Надо сказать, что Барсучонок, как и Погорельский, иногда думал о войне, но никогда не представлял ее поблизости.
– Ты сам понимаешь, – продолжал директор, – что я отвечаю не только за нее, но и за остальных детей в школе. И не только перед родителями или государством. Есть и другие иерархии… Поэтому говорю ей, что оружие в школе запрещено, и я хочу видеть ее родителей…
***
– Если вы хотите увидеть моих родителей, – ответила Кель, – я завтра принесу их фотографию.
– Нет. Я бы хотел, чтобы они тоже пришли. Мне нужно обсудить с ними твое поведение.
– Они не смогут прийти.
– Они обязаны.
– К сожалению, вы не сможете их ни к чему обязать.
– Я собираюсь им позвонить.
– Вы не сможете.
– Это почему?
– Там, где они сейчас, нет телефонной связи.
– У вас что, телефона дома нет?
– Нет, пока не поставили.
– А если я просто отправлюсь к вам домой на чашку чая.
– Я буду рада вас принять. У меня есть запасные чашки.
– А как же ваши родители?
– Я живу одна.
– Хм… Где в таком случае твои папа и мама?
– Они сейчас в Подснежниках.
– Подснежники – это где-то за Полярным кругом?
– Нет, это под Смоленском.
– И что же они там делают?
– Отдыхают.
– Надо же… а когда они вернутся с отдыха?
– Я полагаю, никогда.
– Что же это за отдых такой?
– Насколько я знаю, с кладбищ не возвращаются.
…
– А другие родные у тебя есть?
– У меня был опекун.
– Я могу его видеть?
– Нет.
– Почему?
– Я