Иван Данилович Леденцов, отец Трофима, человек спокойный, мужественный, набожный, видел по внешности сына, что тот не на учёбу идёт, а снова в ночной клуб, но лишь тяжко вздохнул. Дело в том, что после изнуряющей до головокружения трудовой смены пожарника пожилой крепкий мужчина не находил в себе сил для серьёзной беседы с сыном, а кричать или выяснять отношения кулаками было не в его характере.
– Ты когда домой придёшь, Трофимка? – спросил отец непутёвого сына.
– Бать, я только к утру приду, работы много… – отчеканил Трофим готовую отговорку.
Иван Данилович только покачал головой со словами:
– Я же вижу, что ты не на занятия в художественную школу, а в ночной клуб идёшь с Диной и друзьями! Зачем лгать родителям? Не хорошо это! Пойми, не хорошо! А завтра – воскресение, кто на службу в церковь пойдёт?
– Ну, вы же с мамой! – уже в дверях выкрикнул Трофим.
Иван Данилович обратил тоскливый взор на жену, учительницу русского языка Евгению Станиславовну.
– Что будем делать с тобой, дорогая? С сыном теперь толком и не поговоришь: не хочет и слушать, а как-то в церковную жизнь входить ему нужно, да и дело своё искать, не даром Господь притчу о зарытом таланте рассказывал…
Евгения, прибирая скромную квартирку, с горечью отвечала:
– Какая ему церковь? Какое ему дело жизни? Он слова-то такие, в своих клубах танцуя, забыл! Взрослый уже, пусть сам разбирается!
Иван, казалось, потускнел от такого ответа, а потом вдруг, словно по взмаху Ангельского крыла, пришла мужчине идея:
– А что, если он со мной на смену пойдёт? Может, пример отца образумит его!..
Тем временем Трофим танцевал с Диной и друзьями в дребезжащих огнях ночного клуба. Нездоровый, пьяный смех заглушал музыку…
– Дин, вот я не понимаю, как родители тебя сюда каждый день отпускают! – с удивлением спросил Трофим у своей девушки.
Девица с синей стрижкой с неприятным смехом ответила:
– А что, завидно? Предки твои, что ль строгие?
– Нет, не особо строгие, просто… не могу объяснить… – попытался ответить Трофим, но Дина перебила его:
– Ты просто не признаёшься, что они в церковь ходят! Все это знают! Не переживай, смеяться над тобой не буду!
«Просто иногда мне кажется, что мама и папа в своих стремлениях быть верующими правы…» – подумал Трофим, но не сказал это вслух.
Веселье в ночном клубе продолжалось до утра, до первых лучей зари шаталось здание клуба от неприятной музыки и танцев. Когда же Трофим пришёл домой, то застал лишь овсяную кашу с маслом и бутербродом и записку: «Мы ушли в церковь. Завтрак на столе».
Почему-то в этот момент Трофиму стало особенно горько: он чувствовал укор совести из-за того, что не идёт вместе с родителями в церковь. Даже не прикоснувшись