Как же сильно я хочу ее послать, но я же мужик. Должен держать себя в руках.
– Я очень прекрасно помню об этом, Эвелина, – отвечаю вкрадчиво, – напомнить тебе какой именно счет я высылаю данной частной школе ежемесячно?
– Себе напомни! – пытается еще раз вывести меня из себя Эвелина, но я таки нажимаю на отбой.
Я в бешенстве. Бью кулаком по столу. А надо бы по башке этой дуре. Вот знает она, как вывести меня из себя, и знает, что безнаказанна целиком и полностью. А я сам болван виноват. Больше я в своей жизни подобного не допущу. Больше никаких жен и никаких детей! И никакого чувства вины, когда женщина давит ребенком на нужные рычаги мужской души.
Сынок мой еще мелкий. Ему мать нужна. Но, когда подрастет, я сделаю все, чтобы делом показать ему, как он мне не безразличен. А пока я делаю для него все возможное: он живет в роскошной квартире, у него своя комната, набитая игрушками и техникой до отвала. Есть няня, репетиторы, всевозможные кружки и секции. Охрененно дорогая частная школа и… его мамаша, которая удобно устроилась на моей шее, свесив ножки, стерва.
Ладно, надо успокоиться. Скоро совещание с братом и акционерами. Поднимаюсь. Поправляю пиджак и галстук. Взгляд мой падает на зеркало. Галстук помятый немного. Как и моя суровая небритая рожа. Без сожаления срываю его и бросаю в мусорку. Часть татуировки становится видна в горловине белоснежной рубашки. Да и хрен бы с ней, так брутальнее. Вообще, видок у меня тот еще. Бешеный взгляд, раздраконенный бывшей, татуировки, черные волоски на груди. Ну и хрен с ними. Чай не барышня кисейная. Но вид у меня как у злобного волкодава. И это хорошо.
Выхожу из кабинета.
– Тань, бумаги мои принеси на совещание. – кидаю секретарше.
– Да, Михаил Захарович, сейчас все распечатаю и поднесу.
И это меня тоже раздражает. Секретарша должна была подготовить их заранее, а не «вот прям сейчас распечатаю и занесу». Ну почему женщины такие тупые?! Все причем, без разбора. Что мамаша моя, что бывшая, что секретарша.
От злости едва ли не скриплю зубами, а трясущиеся руки складываю в кулаки, пряча их в карманы.
Молча иду мимо идиотки, чтобы не сорваться. Не успеваю выйти в холл, как на меня налетают килограмм пятьдесят напряженных нервов на каблуках.
Я и вздохнуть не успеваю, как в мой пресс и грудь врезается на полном ходу девушка. Та самая. Из бухгалтерии.
Девушка испуганно ойкает, ее маленькие кулачки, сжимающие что-то до отметин на нежной коже, всполошено молотят по моей груди. Русые волосы попадают в пройму, щекоча татуировку.
Меня обдает жаром.
Она испуганно глядит на меня своими огромными синими глазищами, и тут по мне проносится вторая жаркая волна. И шевелится кое-что на дне похотливой мужской кхм… души. Тут же злюсь на себя. А на нее еще больше. Специально что ли мне все время на глаза попадается? Возомнила себя невесть кем после тех событий? П-ф-ф-ф… вот ей-то точно ничего не светит. Ни одной женщине больше от меня ничего не светит!
Очень осторожно, стараясь не