– И тебе не страшно было? Одному-то ночью на платформе?
– Чего там бояться? Не в лесу же.
– И все равно жутко, наверное… Нет, я бы не смогла.
– А он врет все, – неожиданно сказал Димка.
– Что все? – повернулась к нему девчушка.
– А что не страшно было.
Ганка помолчала, похлопала в темноте ресницами.
– Пусть даже и страшно маленько, – согласилась она. – Из вас никто не решился на такое. А он…
– Дурак потому что, – грубо отрезал Димка. – А ты его слушаешь… Рот даже раскрыла.
– Ты, ты… – Ганка вскочила. И резко повернулась, побежала со двора.
– Ганка, ты что? Гань… – Димка поднялся, потоптался. – Ну, дура. Чего она?
– Вот я скажу ей, что ты дурой ее назвал, – проговорил Николай Инютин с явной насмешкой.
– Ты?! – подскочил к нему Димка. – Как по горбатому-то носу съезжу!
– А ты достань сперва, – поднялся Колька, вытянувшись во весь рост. – Подрасти еще надо.
Димка попятился от Инютина. И хотя Николай тут же сел, Димка, что-то бормоча неразборчивое, все пятился, потом махнул рукой и убежал со двора. Инютин сплюнул в сторону.
– Вот и ступай догоняй ее.
– А зачем ему догонять? – непонимающе спросил Андрейка.
– Да ты не знаешь, что ли? – уставился на него Инютин. – Димку же в школе все зовут Ганкиным пастухом.
– Нет, – мотнул головой Андрейка и тут же наивно спросил: – А почему его так зовут?
– Эх ты, простота… – рассмеялся Инютин. – Груди-то у нее, видал, поди, растут уже.
– Ну, так что?
– Малявка ты… Потому и поймал тебя на удочку этот кондуктор.
И тут неожиданно встал Витька Кашкаров, постоял, качаясь под ветром, подул на озябшие, видно, ладони, засунул их в рукава обшарпанного пальтишка, сказал со злостью:
– Этот кондуктор, видать, такой же стерва, как ты!
– Ч-чего-о?! – опять стал угрожающе подниматься Колька.
– Кто Семке разболтал, что я у тебя ночую?! А тот милиционеру этому, Елизарову. Сволочь ты. А я думал, что ты друг, доверился тебе.
– Ах ты, барахло… – засопел сердито Инютин и двинулся к Витьке. – Целую машину народного добра-то свистнули с Макаркой, а теперь…
– Не лезь! – звонко закричал Витька, выдергивая ладони из рукавов.
Инютин и вправду остановился. Витька не спеша повернулся и, опустив голову, пошел со двора. Шел медленно, будто опять принявшись за свою нескончаемую думу.
Оставшись вдвоем, Андрейка и Николай посидели молча.
– Нет, ты видал, какое он барахло, Витька-то? – спросил Инютин все еще негодующе. – Если уж на то пошло, Семка ваш сволочь, а не я… Я же Семке по-дружески, по секрету сказал про Витьку. Откуда я знал, что он сразу к Елизарову побежит?