Нат был с ним полностью согласен. Пугливые нежные птицы не терпят суеты и шума и столь бурных проявлений чувств, но это всего лишь орава горластых школьников, а что будет, если в наш оголтелый век – век скорости и пара― до Уилбертона доберётся железная дорога, а сакральный покой медлительной реки варварски нарушат гудки пароходов? Каково придётся цаплям и уткам, выдрам и бобрам? Как выдержит английская глубинка беспощадный натиск машин, если учесть, что природа – лишь видимая составляющая её очарования. Сейчас, когда деловые циники всё решительней теснят романтиков, что станется с миром сказок, песен и легенд? Сыновья и дочери фермеров уезжают в города, устраиваются на фабрики, и многие никогда больше не возвращаются в родную деревню, так что порой эти бесценные богатства и передать-то некому. И Нат решил заняться их собирательством.
Процесс этот оказался многогранней и интересней, чем он предполагал, поскольку народное творчество не исчерпывалось поэзией. Тут нашлось место и суровой прозе, повествующей о былых веках, о стычках между феодалами, о голодных бунтах, войнах и эпидемиях. Колосья спелой пшеницы тогда были тяжелей, леса – гуще, а обитатели Хэйвуд-корта – ещё необузданней и своенравней. Молодые господа бесчинствовали в соседних деревнях, нагоняя страх на крестьян, по Уилбертонской ярмарке расхаживали, как хозяева, всё, что им понравится, отбирали даром, и найти на них управу было практически невозможно.
Теперешние школьники тоже досаждали фермерам, обтрясали сады и поджигали стога сена, но так порой озорничали и сельские мальчишки, и в целом отношения Хэйвуд-корта с местными жителями были вполне гармоничными. Некоторые ребята пели в церковном хоре и состояли в благотворительном обществе, помогавшем беднякам. Должно быть, поэтому Нату удалось заручиться доверием простых людей, и его блокнот стал быстро заполняться, причём исторические реалии и вымысел были туго переплетены – попробуй их раздели, не повредив нитей.
Как-то раз Нат шёл по Эпплби и увидел древнего старика. Он стоял у изгороди и глубокомысленно курил трубку. Нат попробовал завести разговор, но старик смотрел вдаль, нахмурив лохматые седые брови, и не был настроен на общение. В деле, которое задумал Нат, деликатность должна идти рука об руку с настойчивостью, и даже навязчивости есть оправдание, а потому он и так и сяк пытался найти к нему подход, совсем уже отчаялся и собрался вежливо распрощаться, как вдруг старик вынул изо рта мундштук и, показав трубкой в сторону холма, жёлтого от лютиков, сообщил:
– Вон там жила ведьма.
Так Нат впервые услышал историю Зельды, которую в начале XV века обвинили в колдовстве. В ночь, предшествующую казни, она исчезла. Поутру камера городской тюрьмы, где её держали, оказалась пуста, а начальник стражи мёртв, причём на его теле не нашли ни единой царапины, и всем стало ясно, что