Напоследок Дора оставила колье из золотой канители. При золотистом свете горящих свечей она видит, как красиво выглядят голубые стеклянные овалы в новом обрамлении. Две ночи она потратила, работая над этой подвеской, взгромоздившись на высокий неудобный табурет, две бессонные ночи, после которых у нее разламывалась спина, но Дора необычайно гордится своей работой. Сколько тяжких усилий ушло на то, чтобы заставить тончайшую проволоку превратиться в двадцать крошечных витых цветков, которые симметрично расположились по обоим краям колье. Оно выглядит так элегантно, так роскошно. Это ее лучшее произведение.
Дора демонстрирует свои изделия, а именитый золотых дел мастер берет каждое и рассматривает со всех сторон, прищуривается поверх очков, чтобы получше разглядеть мелкие детали, аккуратно кладет их на кусок бархата, хмыкает и крякает. Она довольна, ведь, как ей кажется, он восхищен. Но Дора еще не закончила.
– Я понимаю, – говорит она, раскрывая альбом с эскизами, – что все это довольно грубые поделки в сравнении с теми украшениями, которые вы могли бы изготовить в вашей мастерской. Но вы можете увидеть в моих эскизах, чего я пыталась достичь. Вот, – добавляет она, демонстрируя ажурное колье. – Золото и аквамарин. Оно будет выглядеть великолепно и с настоящими материалами, и с фальшивыми, если подобрать нужный оттенок…
Мистер Клементс никак на это не реагирует, и она поспешно продолжает:
– Я счастлива, что могу опираться на ваш опыт. Добавьте дополнительные декоративные элементы, если желаете. Тут подойдут цветы. Возможно, перья, если будет нужно упростить композицию…
– Мисс Блейк, – перебивает ювелир, и его слова теряются в глубоком вздохе.
У Доры внутри все сжимается. Страница альбома выскальзывает из пальцев.
– Значит, вам не нравится?
– Не то чтобы не нравится. Дорогая… – Он умолкает и виновато глядит на нее. – Как бы мне выразиться помягче? Я уделяю тебе время ради твоих родителей, благослови Господь их бессмертные души. Но… – Мистер Клементс пытается изобразить добродушную улыбку. – Твои рисунки, должен признаться, сами по себе прелестны, но я не могу назвать их никак иначе, кроме как прелестными.
– А как же… – обескураженная Дора осекается, но продолжает: – Вы же мне обещали!
Мистер Клементс снимает очки и аккуратно кладет их на прилавок.
– Я ничего не обещал. Я лишь сказал, что посмотрю твои рисунки и, возможно, использую что-то для пополнения моей коллекции.
У Доры округляются глаза. Потом она очень