Вышитые рукава платья скрыли широкие крылья рукавов рубашки, позволяя выглядывать им лишь буфами в локтевых разрезах.
И опять одежда лишь оттенила тело, ничуть его не скрывая и соблюдая все внешние формы приличия, лишь сильней подчеркивала насмешку знатной дамы над скучной моралью благопристойности.
Жанна довольно поправила поясок, поудобнее устроила грудь в корсаже и, бесцеремонно выдернула зеркало из рук капитана.
– Благодарю Вас. Можете забирать сундук. А сейчас камеристка причешет меня, – времени осталось только-только до ужина управится. До вечера, дорогой капитан!
Деморализованный капитан деревянно ушел, клянясь в душе отыграться за все после ужина.
Жанна показала ему в спину язык.
Хотя будущее впереди было пока совсем безрадостным, но в красивом платье ожидать его стало куда легче!
Капитану не удалось отыграться ни этим вечером, ни в последующие.
Коварная Жанна, одетая и причесанная как на королевский прием, с улыбкой выполняла все его прихоти. И каждый раз капитан чувствовал, что его опять бессовестно надули. Но что самое обидное – непонятно как.
Капитан умел убивать, торговать, управлять кораблем, говорить по-французски, по-арабски и по-турецки.
Общаться с женщинами он не умел.
А команда завидовала. Пока молча. Но капитан потому и стал капитаном, что имел голову на плечах, а не котел. Нужно было, кровь из носу, поскорее сбыть неудобный товар. Хоть и жалко…
Поблизости самые выгодные цены на красивых христианских девиц были в Ифрикии[3].
Пленниц ждал тунисский сук[4].
ГЛАВА II
Добраться до Туниса Жанне с Жаккеттой не довелось.
Очередная буря изменила планы капитана.
Моряки роптали, – это нафуфыренная гордячка притягивает беды на корабль. И «Пузо» именно она довела до такого плачевного состояния, что его бы только больной не ограбил.
Только надежда на хорошую прибыль от продажи пленниц удержала команду от того, чтобы скинуть Жанну за борт в качестве жертвенного барашка, а Жаккетту еще раз пустить по кругу.
…Опять каюта ходит ходуном, словно гигантская маслобойка. Потолок и пол почти меняются местами. Не за что уцепиться, все пляшет тарантеллу, и лежанки, и стол, и бочонки. На теле вздуваются синяки и шишки. Боже, за что эта мука?
Теперь Жанна и Жаккетта поменялись местами.
Жаккетта в бессознательном состоянии лежала на полу каюты. А Жанну кидало от стенки к стенке, но голова была ясной, и мысли скакали в такт кораблю.
«Ну почему бы не жить спокойно?… Тысячи людей всю жизнь просидели в своих каморках, и почти ничего в их жизни не случалось… Дом, дети, хозяйство… Стены крепки, рыцари благородны… Они не знают, какой это кошмар