И под финал, как завершающее действо, как венец всему дню, ритуально извлекли драгоценную флягу. В пластиковые стаканчики полилась живая водичка, пахнув в лицо своим неповторимым и желанным духом, так что погорячело в желудке, а сердце екнуло от предощущения чуда, которое тебя сейчас поднимет на крыльях к звездам, сверкающим, как самая большая награда в жизни.
Прозвучало такое родное: буль-буль-буль, ровно на двадцать граммов – и… стихло. И наступила тишина. Я бы назвал так: странная тишина, томительная, полная дурных предчувствий. Пока не стало очевидно, что фляга-то наша пуста. Как человек, из которого вынули душу.
Все померкло, и даже показалось, что с водоема, как с Антарктиды, подуло ледяным холодом. Спасением мог стать магазин, но в него, глядя на ночь, не побежишь. Да и где он, тот скромный сельмаг у дороги, который мы так легкомысленно обогнули днем, отмахав сотню и более километров.
Досиживали молчком. Похлебали для вида ушицы, которая теперь не имела ни вкуса, ни запаха, и дружно покинули нелюбимый стол: Емил – собирать свои деликатесные ракушки, Люся – мыть посуду, а Борис – в ближайший лесок… Ясно, что он переживал свою вину.
Я же остался у затухающего костра с дорожной картой на коленях. Никто бы, наверное, не поверил, что меня как водителя не столько волновала завтрашняя трасса: мосты, заправки, места ночевки, – сколько населенные пункты по дороге, в которых мы зальем корыто… У первого же ларька, который нам встретится. Да никому не доверю, сам наполню до краев!
Был у меня знакомый, служил за границей, частенько бывал на разных посольских приемах. Однажды пожаловался, что там сильно (или насильно) накачивают нашего брата, и он после мучительных попоек, хотя дома приложиться к рюмочке он совсем не прочь, приспособился: стал брать для запития воду, а приняв водку и подержав во рту, сплевывал ее в бокал с водой… Ну а воду потом незаметно менял.
Вдруг с неприязнью подумалось: это же изуверство по отношению к водке (да небось самой лучшей!) и к самому себе… Ну разве это жизнь – мучиться на приемах и до смерти бояться проглотить лишний грамм!
Нет, нет, такой трезвой и пресной заграничной жизни я и задарма не хочу. А тут еще в одной газетке мне попалась целая статья-инструкция о том, как во время коллективных пьянок, банкета, скажем, свадьбы и тому подобного, меньше выпивать. Про «больше выпить», конечно, ни слова: об этом и так все знают.
Но я бы повторил, особенно в тот несчастный вечер, что это изуверство – явиться на праздник и при этом соображать каждую минуту, как бы ничего не пить.
Так посиживал я в горестных размышлениях, не торопясь в палатку. Да и что за ночева, когда не горло, а душу сушит. Можно переспать на голодный желудок, говорят, даже полезно, но уснуть, когда мир в одночасье стал другим…
Был порыв: оседлать машину и рвануть куда-то в ночь в поисках потерянного счастья. Но я отмел это как