– Ты чего, Ронхул? – ошалевшим со сна голосом спросил он. – Проголодался?
– Сохну, – лаконично ответил я.
– А где ты намок?
– Я не намок. Я рубаху постирал, – объяснил я.
– Зачем? Ночь на дворе!
– Я знаю, что ночь. Что делать: рубаха была грязная, как не знаю что, а утром я должен уходить.
– Куда уходить?
– А ты забыл? Немудрено: я и сам чуть не забыл, – сердито согласился я. – Мне нужно найти этих, как их там… Вурундшундба. Ты обещал поискать для меня Быструю Тропу. Впрочем, это не так уж важно. Не найдешь «быструю», пойду по обыкновенной. Как-нибудь доберусь.
– Эк тебе приспичило! – Мэсэн неодобрительно покачал головой. – Я как раз собирался отправиться на ее поиски, денька через два-три… Может, подождешь?
– Нет, – твердо сказал я. – Я ухожу сегодня утром. Это решено.
Он окончательно проснулся и теперь рассматривал меня так внимательно, словно мы только что встретились.
– Ладно, – неожиданно кивнул он. – Решено так решено. Что ж ты сразу не сказал, что тебе по-настоящему надо?
– А разве я не сказал? – удивился я.
– Нет, – невозмутимо ответил Мэсэн. – Ладно уж, сейчас поедем. Дай хоть горячего попить!
– Да я и сам не откажусь, – улыбнулся я.
Через полчаса мы пили традиционный душистый отвар, закусывая его комками янтарного меда. Со слов Мэсэна я уже знал, что здесь нет никаких пчел, а мед собирает некий таинственный зверь юпла[28]: каким-то образом высасывает его из сердцевины растений и прячет в дуплах. А некоторые проныры, вроде моего приятеля, периодически разворовывают его запасы. Я даже видел издалека черный хвост этого диковинного зверя, крупный и мощный, как хвост какого-нибудь доисторического ящера, но пышный и мохнатый, как у лисицы. Разглядеть все остальное мне так и не удалось: зверь поспешно скрылся в зарослях. Мэсэн объяснил мне, что юплы не трусливы, но чрезвычайно разумны и нелюдимы. Они прячутся, поскольку не любят заводить новые знакомства.
– Все, поехали, – решительно сказал я, отставляя в сторону здоровенную кружку.
– А может, добавки? – тоном змия-искусителя предложил Мэсэн.
Я упрямо помотал головой: с момента пробуждения у меня в заднице сидело здоровенное шило, и оно казалось мне настоящим благословением. Больше всего на свете я боялся, что мне опять удастся расслабиться.
– Ладно