– Там тебе будет неудобно, – наконец сказал он. – Там нет даже кровати.
– Ну, прикажи, чтобы ее поставили. Я так хочу.
Я еще и сам не знал, почему решил поселиться именно в той комнате. Просто доверял инстинкту, который требовал, чтобы мое драгоценное тело оставалось на обжитой территории и не совалось в незнакомые места.
– Хорошо, если ты так желаешь, – вздохнул Таонкрахт. – Я прикажу поставить там кровать.
Я мысленно поздравил себя с маленькой победой. Хотя на кой черт она мне сдалась? Неведомо.
Пока Таонкрахт орал на своих горемычных слуг, которым, по его расчетам, в ближайшее время предстояло лишиться души, я понял, что проголодался. Взял со стола кусок толстой мягкой лепешки и осторожно отщипнул краешек. Вопреки моим смутным опасениям лепешка оказалась вкусной. Впрочем, в стрессовых ситуациях мой аппетит дезертирует первым, поэтому я не наслаждался едой, а методично загружал в топку необходимое количество калорий. Когда желудок перестал ныть, я отложил лепешку в сторону и вопросительно посмотрел на Таонкрахта.
– Ну что, все готово?
– Не знаю, – он поднялся с места. – Пойдем проверим. Этих лодырей, моих слуг, надо поторапливать, а то они до ночи будут возиться.
– Слушай, а ты твердо уверен, что у них есть души? – ехидно спросил я, когда мы добрались до моей комнаты. – По крайней мере мозгов у них нет, это точно.
Я не зря язвил. Дюжина здоровенных ребят отчаянно пыталась протиснуть в дверь громоздкое сооружение, отдаленно напоминающее кровать. Теоретически говоря, сие было вполне возможно. Для этого следовало просто развернуть злосчастный предмет обстановки, а не пихать его поперек.
Таонкрахт зарычал, на бестолковые головы его несчастных слуг посыпались затрещины. Между делом он все-таки как-то объяснил им технологию вноса мебели, и через несколько минут процесс был благополучно завершен. Я удовлетворенно кивнул, вошел в комнату и устало опустился на кровать. Больше всего на свете мне хотелось спать. Неудивительно: в глубине души я по-детски надеялся, что мне удастся проснуться дома.
– Я пришлю к тебе спокойноношного, – пообещал Таонкрахт.
Он зачем-то последовал за мной и даже уселся рядом на край кровати. Кувшин с сибельтуунгским черным он предусмотрительно прихватил с собой и теперь звучно отхлебывал очередную порцию горючего.
– Не надо ко мне никого присылать, – попросил я. – Мне нужно побыть одному. Ты можешь уйти? Мы еще успеем наговориться, будь уверен.
– Хорошо, как скажешь, – Таонкрахт грузно поднялся с моего ложа и направился к выходу. Уже стоя на пороге, он упрямо сказал: – Но спокойноношного я все-таки пришлю. Если он тебе не понравится – убей его, я не стану возражать. Самому надоел.
С этими словами он удалился, а я вытянулся на кровати и тихонько застонал от тупой