Признаться в любви Вивиан ему было нетрудно: слова просто выпрыгивали из его горла. Энтони помнил, что в тот важный и эмоциональный момент его разум предал его. Но сейчас, когда он желал написать Шарлотте, чтобы признаться ей в своих чувствах и умолять ее не насмехаться над ними, разум молодого человека словно отказывал ему в этой милости.
«А что, если я спугну ее? Нет, нет, я не должен так внезапно нарушить ее покой… Вивиан. Она поможет мне. Она знает свою подругу, и, к тому же, у нас с ней есть договор… Который, однако, нарушила она сама. Теперь Вивиан богата и не обязана соблюдать данное ею слово. И все же, я уверен: она не будет жестока ко мне и поможет мне завоевать Шарлотту. Мне нужно ехать к ней… Но Китти… Моя маленькая бедная Китти! Мой такой скорый отъезд разобьет ее сердечко… Но я должен спросить ее, сможет ли она отпустить меня: здесь останется моя мать. Но не сегодня. Через пару дней. Нет, через неделю. Будет жестоко с моей стороны уехать так скоро» – решил мистер Крэнфорд и, вернувшись к столу, убрал бумагу на место, вытащил из ящика полученные им сегодня письма и открыл письмо от Вивиан, запечатанное печатью с родовым гербом Сэлтонов. Он быстро прочитал два листа, усыпанных красивым, несколько острым почерком кузины, но не нашел в нем ни намека на ее решение выйти замуж за Джереми Уингтона, что вновь навело его на мысль о том, что Вивиан скрывала от него свой роман с его другом. И на лице Энтони снова проскользнула тень недовольства и разочарования.
Отложив письмо, Энтони взял в руки второе, обвязанное толстой нитью, и разрезал нить ножом для письма. Но, едва его пальцы развернули письмо, а в глаза бросился незнакомый ему почерк, в комнату громко постучали.
– Энтони, ты занят? – послышался за дверью голос леди Крэнфорд.
– Нет, матушка, входите, – неохотно ответил Энтони и положил письмо на стол.
В комнату неслышно вошла его мать. Она с улыбкой прошла к столу и встала рядом с ним, ведь сын не спешил предложить ей стул, стоящий достаточно далеко, чтобы леди Крэнфорд могла переставить его сама. Эта грубость задела ее, но женщина решила не выдавать свои истинные чувства и спрятала обиду за спокойной улыбкой.
– Я только что имела беседу с Агнес, – начала графиня, внимательно смотря в лицо сына. – Она сказала, что ее младшая сестра Александра недавно имела дебют. Надеюсь, ты помнишь эту девушку? Такая же красавица, как и ее сестра. И она молода: ей семнадцать лет…
– Вы пришли, чтобы сосватать ее мне? – скучающим тоном перебил Энтони мать и, поднявшись из-за стола, подошел к окну и встал к ней спиной, чтобы дать ей понять, что разговор об Александре его ничуть не заинтересовал.
– Ее отец дает за ней восемнадцать тысяч приданого… – пользуясь тем, что ее сын не смотрел в ее сторону, леди Крэнфорд украдкой взглянула на распечатанное, но так и не прочитанное Энтони письмо и пробежала по нему взглядом. Лаконичность написанного подсказала ей о том, что это была всего лишь записка. – Эта девушка была бы прекрасной…