«Может это все галлюцинации?! Я все время находился здесь, в квартире, а все эти гудящие казаны с огоньками и насекомые, размером с динозавра, мне просто привиделись?! А может, это такое домашнее интерактивное кино? А может и наша жизнь – это интерактивное кино? Кончилось – покинь зал?!»
Бриджи оказались испачканы древесной смолой. Значит не галлюцинации? И не кино?
Любопытство разыгралось не на шутку! В этот раз он передвинул в случайную позицию белую кнопочку.
Дыхнуло ледяным ветром. Провалившись почти по грудь в сугроб, Андрей оказался на бескрайней снежной равнине, по которой бежали гибкие змейки позёмки. Холод был ужасный, заломило босые ноги, перехватило дыхание, заледенели щеки. Когда он сделал вдох, показалось, что замёрзла слюна во рту. Боковым зрением он увидел вдалеке слева от себя какую-то громадную массу, которая бесшумно поднялась из векового снежного пласта и, блестя темно-вишнёвыми глазками, похожими на капли раскалённой магмы, поднимая тучи снежной пыли, двинулась к нему. «Медведь? Дракон?» Время потекло, как в замедленной киносъёмке. Чудище неумолимо приближалось. Андрей успел рассмотреть длинные полупрозрачные когти на огромных мохнатых лапах, синие искры молний, вырывающиеся из пасти вместе с клубами пара, огромные, острые как бритвы ледяные зубы, и даже белый, шипастый язык. По замерзающему мозгу пронеслась мысль:
– «Почему у него язык белый?»
Мороз и ветер обжигали горло, но Андрей вспотел от страха. Нажал нижнюю кнопку, повернул – а она не выскочила! Пропотевшая майка примёрзла к телу образовав ледяную корку. Чудище, одним прыжком, преодолев оставшееся расстояние, протянуло к нему лапы – Андрей увернулся, дракон взревел и поднял лапу для удара – конец подумал Андрей! Со всей дури он стукнул шимо себе по лбу – чтоб выбить кнопку! Ему повезло – он опять оказался в своей квартире. Швырнув шимо на диван, роняя снег, посиневший от страха и холода, побежал в ванную. Там, не снимая заледеневшей одежды, трясясь от озноба, встал под горячий душ. Чуть отогревшись, сообразил, что истово крестится. Придя в себя, скинул в ванну мокрую одежду, вытерся, прошлёпал в комнату, одел свежие трусы, накинул домашний халат и прилёг на диван. Лоб саднил и болел.
Тяга к экспериментам на время пропала.
Минут через тридцать, вспомнив про тещу и борщ, Андрей собрал волю в кулак, встал, оделся, сходил в магазин, купил пару пакетов молока, пару пачек сметаны, буханку дорогого хлеба местной выпечки – он любил заправить густой, горячий борщ сметаной и есть его большой деревянной ложкой вприкуску с хлебом, запивая молоком. Дома положил хлеб в хлебницу, молоко и сметану в холодильник, скинул