Однокомнатная холостяцкая квартира – такова была мастерская Художника. Старая, потёртая мебель, хаотично разбросанные вещи, полуободранные выцветшие обои – вся эта обстановка, требующая уборки и ремонта, ничуть не волновала обитателя скромного и малоуютного жилища.
Не так уж много картин украшало стены квартиры Художника, но зато это были настоящие произведения искусства.
Особенно сильное впечатление производила одна из них. На ней был изображён берег океана. Синяя водная гладь казалась спокойной, лишь издали, с края горизонта, чуть поднималась волна. А на берегу возвышался утёс. Могучий и гордый, он устремлялся к самому небу. Каменная громада выглядела абсолютно гладкой, лишь небольшое ущелье рассекало её поверхность. Взгляд не проникал вглубь, и оставалось тайной, ведёт ли эта трещина в удобную пещеру или же не имеет продолжения.
Помимо этого пейзажа присутствовали в комнате Художника и другие. На одном изображалось солнце, восходящее над небольшим посёлком и обагряющее небо сиянием своих лучей. На другом раскинулись вечно зелёные джунгли: свисающие лианы, пальмы со спелыми кокосами на верхушках и проворные мартышки, застывшие в стремительном прыжке или висящие головами вниз.
Только натюрмортов не писал Художник. Он считал, что мёртвая природа не имеет ни неповторимой прелести, ни силы воздействовать на чувства человека.
Что же касается портретов, Художник давно хотел попробовать себя в этом жанре. Но лица, которые окружали его, казались ему слишком неискренними и поверхностными, чтобы служить источниками вдохновения. Не желая писать портрет с натуры, он мечтал сам придумать идеальный образ, который сочетал бы в себе физическую целесообразность с чистотой души, читающейся даже сквозь внешние черты. Однако смутно угадываемый облик никак не приобретал в его сознании целостности, пока однажды Художник не встретил девушку, соответствовавшую его представлениям о совершенной красоте, во сне. Её лицо, хотя и не напоминало ему никого из знакомых, врезалось в память и, желая сохранить его наяву, он понял, что нашёл долгожданную музу.
Художник работал над портретом целый день. Восемь эскизов показались ему негодными и были с досадой разорваны им. Солнце уже село, когда он взялся за кисть в девятый раз. Точно издеваясь над его