– Дюрил рассказал об этом мне, поскольку, по его словам, работы на дороге нужно закончить до зимы, иначе подъездной путь совсем размоет. Так что я пошла к отцу, а он заявил мне, что женщины, волнующиеся по таким поводам, обычно куда старше и уродливее меня и не имеют никаких видов на будущее. И мне пришлось пойти к Колдеру, и трясти его, и ныть, мол, дорога в ужасном состоянии и мою карету трясет на ухабах, – пока он не пошел к дяде и не сказал ему, что, по его мнению, им не следует забирать у Дюрила людей, пока они не закончат с ремонтом. А тот ответил, что рабочие ему нужны еще всего лишь на несколько дней, а потом они смогут вернуться к прежнему занятию. Словно он имеет право решать, что важнее для нашего поместья!
Я начинаю ненавидеть этого человека. Он хитрый, Невар, хитрый и коварный. Он с легкостью вертит Колдером как хочет и льстит отцу, так что тот теперь считает профессора Стита очень мудрым и достойным доверия человеком. Я так не думаю. Мне кажется, он видит в нашем с Колдером браке возможность хорошо устроиться. Такое впечатление, что всякий раз, когда я начинаю верить, будто управляю собственной жизнью или вообще хоть чем-нибудь, появляется кто-нибудь и все портит. Я уверена, если бы его дядя только убрался отсюда, я смогла бы управлять Колдером к собственному удовольствию. И кстати, к его тоже. Ему от меня многого не надо – я должна быть милой и говорить ему приятные вещи. Но его дядя! Не сомневаюсь, что он собирается поселиться здесь после моей свадьбы с Колдером и управлять делами по своему усмотрению.
Это приводит меня в ярость, Невар. В ярость. На тебя. Потому что это ты виноват, что это на меня обрушилось. Я не должна со всем этим разбираться. Если бы ты не позволил отцу выставить тебя из дома, если бы послал за мной или вернулся, то тогда…
– Тогда все было бы в порядке? – мягко спросил я ее.
– Нет, – нехотя проворчала она. – Но я, по крайней мере, не осталась бы в одиночестве. Невар, я так обрадовалась, узнав, что ты жив. Я была совершенно потрясена, когда из письма Карсины выпала твоя записка, а потом долго смеялась над тем, как все вывернулось наоборот. Сколько раз в твоих письмах мне прятались послания для нее? Какой удивительный поворот судьбы: она оказалась в Геттисе, возобновила с тобой дружбу и даже согласилась помочь тебе тайно мне написать. Я тут же ответила ей, поблагодарила и напомнила ей о чудесных днях, проведенных вместе, прежде чем мы так глупо поссорились из-за мужчины. Какими же мы были дурочками! Правда, в глубине души я так и не смирилась с тем, как она с тобой обошлась, хотя и сама в этом поучаствовала. Я убеждала себя, что, если ты простил ее достаточно, чтобы доверить письмо ко мне, у меня нет причин держать на нее зло. Таким облегчением было узнать, что ты жив и действительно стал солдатом, как всегда мечтал. Я так хотела бы рассказать отцу, но пока не стала. Я представляю, что однажды ты подъедешь к