Потом подумал-подумал и говорит:
– Знавал я Григорья да и жену его тоже. Оба веселые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдет, не тоскливо с ней в избе будет. Возьму ее. Только пойдет ли?
Соседи объясняют:
– Плохое житье у нее. Приказчик избу Григорьеву отдал какому-то горюну и велел за это сиротку кормить, пока не подрастет. А у того своя семья больше десятка. Сами не досыта едят. Вот хозяйка и взъедается на сиротку, попрекает ее куском-то. Та хоть маленькая, а понимает. Обидно ей. Как не пойдет от такого житья! Да и уговоришь, поди-ка.
– И то правда, – отвечает Кокованя, – уговорю как-нибудь.
В праздничный день и пришел он к тем людям, у кого сиротка жила. Видит, полна изба народу, больших и маленьких. На голбчике, у печки, девчоночка сидит, а рядом с ней кошка бурая. Девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлычет, что по всей избе слышно.
Поглядел Кокованя на девчоночку и спрашивает:
– Это у вас Григорьева-то подаренка?
Хозяйка отвечает:
– Она самая. Мало одной-то, так еще кошку драную где-то подобрала. Отогнать не можем. Всех моих ребят перецарапала, да еще корми ее!
Кокованя и говорит:
– Неласковые, видно, твои ребята. У ней вон мурлычет.
Потом и спрашивает у сиротки:
– Ну, как, подаренушка, пойдешь ко мне жить?
Девчоночка удивилась:
– Ты, дедо, как узнал, что меня Даренкой зовут?
– Да так, – отвечает, – само вышло. Не думал, не гадал, нечаянно попал.
– Ты хоть кто? – спрашивает девчоночка.
– Я, – говорит, – вроде охотника. Летом пески промываю, золото добываю, а зимой по лесам за козлом бегаю да все увидеть не могу.
– Застрелишь его?
– Нет, – отвечает Кокованя. – Простых козлов стреляю, а этого не стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он правой передней ножкой топнет.
– Тебе на что это?
– А вот пойдешь ко мне жить, так все и расскажу, – ответил Кокованя.
Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит – старик веселый да ласковый. Она и говорит:
– Пойду. Только ты эту кошку Муренку тоже возьми. Гляди, какая хорошая.
– Про это, – отвечает Кокованя, – что и говорить. Такую звонкую кошку не взять – дураком остаться. Вместо балалайки она у нас в избе будет.
Хозяйка слышит их разговор. Рада-радехонька, что Кокованя сиротку к себе зовет. Стала скорей Даренкины пожитки собирать. Боится, как бы старик не передумал.
Кошка будто тоже понимает весь разговор. Трется у ног-то да мурлычет:
– Пр-равильно придумал. Пр-равильно.
Вот и повел Кокованя сиротку к себе жить. Сам большой да бородатый, а она махонькая и носишко пуговкой. Идут по улице, и кошчонка ободранная за ними попрыгивает.
Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Даренка да кошка Муренка. Жили-поживали, добра много не наживали, а на житье не плакались, и у всякого дело было.
Кокованя с утра на работу уходил. Даренка в избе прибирала, похлебку да кашу варила, а кошка Муренка на охоту ходила – мышей ловила. К вечеру соберутся, и весело им.
Старик был мастер сказки сказывать, Даренка любила те сказки слушать, а кошка Муренка лежит да мурлычет:
– Пр-равильно говорит. Пр-равильно.
Только после всякой сказки Даренка напомнит:
– Дедо, про козла-то скажи. Какой он?
Кокованя отговаривался сперва, потом и рассказал:
– Тот козел особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем – там и появится дорогой камень. Раз топнет – один камень, два топнет – два камня, а где ножкой бить станет – там груда дорогих камней.
Сказал это, да и не рад стал. С той поры у Даренки только и разговору, что об этом козле.
– Дедо, а он большой?
Рассказал ей Кокованя, что ростом козел не выше стола, ножки тоненькие, головка легонькая.
А Даренка опять спрашивает:
– Дедо, а рожки у него есть?
– Рожки-то, – отвечает, – у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у него на пять веток.
– Дедо, а он кого ест?
– Никого, – отвечает, – не ест. Травой да листом кормится. Ну, сено тоже зимой в стожках подъедает.
– Дедо, а шерстка у него какая?
– Летом, – отвечает, – буренькая, как вот у Муренки нашей, а зимой серенькая.
– Дедо, а он душно́й?
Кокованя даже рассердился:
– Какой же душно́й! Это домашние козлы такие бывают, а лесной козел,