Пиво было чудом, волшебством, роскошью. И в то же время вещью совершенно обыденной, даже обязательной к употреблению. Ученики вечерней школы из кинофильма «Большая перемена», идущие на урок, пили пиво. Трус, Балбес и Бывалый из «Кавказской пленницы», идущие на дело, пили пиво. Они же пили пиво в «Семи стариках». Штирлиц пил пиво в «Семнадцати мгновениях весны» под музыку Таривердиева, и рекой лилось пиво на причале в кинофильме «Любовь и голуби» под песню Высоцкого «Эх, раз, еще раз…» на французском языке. В «Берегись Автомобиля» Деточкин с Подберёзовиковым пили пиво в баре. Пиво пил Куравлев в «Афоне» и Баталов в «Москва слезам не верит». Да что там! Какой Новый год без «Иронии судьбы» и пенных бокалов в бане на четверых!
И совершенно отдельно вспыхивала в памяти янтарной лампой песня из ленты «Не может быть!», которую блистательно исполнил Вячеслав Невинный:
В жизни давно я понял, кроется гибель где:
В пиве никто не тонет, тонут всегда в воде.
Реки, моря, проливы – сколько от них вреда!
Губит людей не пиво, губит людей вода.
И уже тогда, в конце семидесятых, появился в рукописных копиях «выпавший» из фильма по воле цензуры четвертый куплет из этого произведения Леонида Дербенева:
Чтобы вам стало ясно, зря нам не спорить чтоб,
Вспомните про ужасный, про мировой потоп.
Невероятный ливень все затопил тогда.
Губит людей не пиво, губит людей вода.
Пиво было не достать, и пиво было повсюду. Он пронес любовь к пиву через детство восьмидесятых, юность девяностых, молодость нулевых и донес ее, любовь к пиву, в целости и сохранности до нынешних дней.
Да, пиво стало иным, да, его стало в избытке. Появились крафтовые пивоварни, появились элитные бренды. В восьмидесяти процентах товар, что на рынке называют пивом, был химической мочой, мало пригодной к употреблению. Он лавировал меж всех этих подпивных рифов, искал свое, находил и держался потом со всей силой своих тренированных принципов. Потом терял, потому как хорошее становилось плохим, и начинал искать снова. Не уставая и не сдаваясь.
В детстве он собирал пивные этикетки. Отмачивал бутылки в ванной и высушивал эти кружочки, квадратики, прямоугольники и полумесяцы пивных наклеек. В молодости стал собирать пивные костеры и собирал их от случая к случаю до сих пор. Брал в каждом пабе, в каждой пивной, в каждом ресторане те, которых еще не было в коллекции.
И на протяжении всей жизни он собирал, хранил и перебирал в памяти пивные вкусы, ароматы, а главное – эффекты и ту функциональную пользу, которую пиво могло привнести в его жизнь.
Древние скандинавы, великие ценители пива, даже верховного бога своего, Одина, заставили преодолеть множество препятствий, чтобы принести людям эль, который в «Старшей Эдде» возвышенно назван Медом поэзии. И те же скандинавы справедливо замечали, что:
Меньше