«Он разорвёт меня», – задребезжало вдалеке, когда давление стало особенно сильным, и стон недовольства сорвался с губ.
Костя хотел повелевать и потому поглощал, лишая личности, отвечая рыком на мои движения, боясь самостоятельности так же, как я, и так же, наверняка, её желая.
– Нет, – глаза распахнулись, и пальцы зарылись в волосы, требовательно притягивая голову к себе, ещё ближе. Даже пара сантиметров была слишком большим расстоянием для меня. Хотелось не вдыхать горячий воздух, а пить его с его уст, ловя каждый вдох, и, проводя через себя, отдавать обратно с той же страстью.
Взор остановился на мокрой от слюны верхней губе, и пальцы сильнее стиснули пряди. В горле пересохло, когда я потянулась к нему, желая вобрать её в себя и слегка стиснуть зубами, чтобы вырвать вопль от вспышки мимолётной боли.
– Костя, у нас гости? – женский голос, прозвучавший у нас в ушах, был подобен грому в летний день, который проносится над тобой, несмотря на голубое небо и яркое солнце. Он насильно вторгся в сознание, грубо возвращая к реальности.
«Что произошло?» – я резко отдёрнула голову, ударяясь затылком о стену: – Ай!
Боль пинком выбила желание, возвращая контроль над телом разуму. Но оно не прошло, а лишь превратилось в искры между нами, продолжая тлеть в воздухе и делая болезненным каждый вдох.
– Кто это? – руки безвольно упали, избегая прикосновений, боясь, что одно касание сможет снова воспламенить всё вокруг, и коктейль из злости и влечения опять заструится по венам.
– Мои родители, – Костя, ещё дрожа от возбуждения, выглядел потрясённым не меньше меня. Отпрянув в сторону, он неловко натолкнулся на стол, и стопка книжек обрушилась на пол, ударяясь корешками.
– Нам… – жадный судорожный вдох прервал речь, и тишина воцарилась между нами.
Я боялась нарушить её, хотя любопытство жгло раскалённым железом, но задумчивый прищур свинцово-серых туч не предвещал ничего хорошего. Может так и вправду лучше? Просто молчать и ждать, когда напряжение достигнет пика и взрыв поглотит нас обоих.
– Тебе придётся с ними познакомиться, – первым нарушил молчание Костя.
– Но я не… – я ощущала, как медленно опускается решётка, желая превратить мой мир в клетку, и ничего не могла поделать, потому что невидимые обручи стягивали грудь, кисти, стопы, не давая телу двигаться.
– Имя, – длинные пальцы дёрнули за ручку и щель, через которую вливался морозный воздух, стала шире, ещё рывок – и окно распахнулось, впуская холодный ветер внутрь комнаты.
Его попытки развеять тяжёлое напряжение, что многотонным весом давило на нас, были смешны. Разве ветру под силу вытравить вожделение, которое горячей лавой растеклось по коже? Нет. И сколь бы силён не был холод, он не мог подавить ощущение ласки, что