Перегруженные и робкие, мы были одни среди серых волн и каждую секунду могли остаться здесь навеки.
«Одуванчик» понял, что мы перепугались, и старался как мог. Он перепрыгивал с волны на волну, уворачивался от самых опасных. Он был терпелив и покорен, как Конёк-горбунок.
Заметив эту ловкость и терпение лодки, я поуспокоился, заработал веслом веселей. Вначале я думал, что это я ударами весла двигаю лодку. Но «Одуванчик» сам летел вперёд, а я должен был только поддавать жару веслом, веселить свою лодку и аплодировать ей.
Вот волна набегала на нас, вырастала перед носом, но «Одуванчик» легко взлетал на её вершину, а я хлопал волну веслом по спине – катись дальше!
Тут являлась новая волна, сердитая и седая. Она грубо наваливалась, но «Одуванчик» увёртывался, и я хлопал волну по спине – катись дальше!
Скоро мы приблизились к другому берегу. Не было видно на нём ни дома, ни души, только одинокие столбы чернели на посветлевшем небе.
Здесь и вправду дождик уже перестал.
Откуда-то из-за пригорка на берег вышла лошадь. Верхом на ней сидел человек, слишком уж толстый для верховой езды. Около столба лошадь остановилась, и всадник вдруг на глазах раздвоился, превратился в двух человек – большого и маленького. Маленький побежал по берегу к лесу, а большой крикнул:
– Эй, на катере! Спичек нету?
– Разве ж это катер? – сказал я, подгребая к берегу. – Это лодка, самая лёгкая в мире. Назвал бы ещё баржей.
Мы вылезли на берег. Всадник сидел на травке, а лошадь привязана была к столбу. На боку у лошади висела табличка, на которой нарисован был череп, пронзённый молнией. Вокруг черепа вилась надпись:
«Не влезай – убьёт!»
Глава III. Череп, разбитый молнией
Привязав нос «Одуванчика» к раките, я вылез на берег и хотел было присесть рядом со всадником, как он сказал:
– Трава сырая. На вот, подстели.
Из чёрной хозяйственной сумки он вытянул табличку с черепом и надписью «Не влезай – убьёт!» и протянул мне. Потом достал ещё одну, отдал капитану. Сам он, по-видимому, тоже сидел на табличке «Не влезай – убьёт!».
Мы уселись на черепа, и всадник протянул мне свою твёрдую, как лодочное весло, руку.
– Натолий, – сказал он.
Почтительно пожавши весло, мы познакомились, закурили. Натолий внимательно разглядывал нас.
– Веслаетесь? – спросил он, начиная разговор…
– Веслаемся, – согласился я. – Вёслами гребём…
– А я обколачиваю, – сказал Натолий. – Да вот погода сегодня…
Мы с капитаном дружно кивнули, соглашаясь, что погода никуда, и я невольно подумал, что странная собралась на берегу компания – двое веслаются, один обколачивает.
– А что вы обколачиваете? – спросил капитан.
– Столбы, чего же ещё. Вон табличками с черепушкой. – И Натолий кивнул на то, на чём мы сидели.
– Это специальность у вас такая – обколачивать?
– Специальность у нас монтёр. Вначале столбы ставим, потом линию