Именно в те времена, в конце студенчества и в начале самостоятельного пути, в период первых поисков себя во внестуденческом формате, когда пошел этот слом в его физиологии с попытками приладиться к этой беде, как-то договориться с ней, осмыслить ее, и определилось многое в его творческом будущем… Но ведь была и утешительная сторона. Появилась и сверхмотивация – в знании о том, что падучая – болезнь великих. Болезнь гениев и пророков. (Если пренебречь, конечно, обывательским мнением – что это просто болезнь мозга, форма сумасшествия или на грани…) Что это не столько повод для отчаяния, сколько знак свыше, указующий на исключительность, на большую будущность…
Да – это и стигмы величия, и страшное клеймо, и я потом узнал, что если речь вести не о психогенном, или аффектационном, более легком типе эпилепсии, иногда и называемом псевдоэпилепсией, а о более страшном, органическом, то тут надо было себя готовить и к серьезным испытаниям. Ведь во втором случае, свидетельствуют врачи, сами припадки нередко ведут к заметным физическим травмам. А еще у многих больных со временем развивается выраженное интеллектуально-мнестическое снижение, другими словами, слабоумие, теряется продуктивность работы, падает общий тонус. Да одно осознание того, что какая-то злая вселенская сила вырывает тебя из жизни, полностью отключает твой мозг и бросает беспомощным биться в конвульсиях, напрочь сводит с ума… Тут не просто костлявая в своем истлевшем рубище тычет тебе в лицо своими страшными фалангами – тут и что-то более трансцендентно-дьявольское мнится в этом ужасе…
Впрочем, человек, как говаривал мой школьный учитель физики Валентин Сергеевич, с войны безногий, такая скотина, что ко всему привыкает… И сегодня медицина научила людей справляться со многими недугами – хотя и у лекарств есть побочные эффекты…
Я искренне боялся заговаривать с Алексеем о том случае, полагая, что чем реже ему напоминают об этом, тем лучше для него.
Восьмидесятые – девяностые, период полураспада
Повторюсь, что заслужу немало упреков, а то и беспощадной брани от кинолюбивых своих сограждан. Больше от молодежи, конечно же, чьим кумиром Леша стал и, судя по стараниям потрясенных эстетов и заинтересованных медийных кругов, еще станет… Да как ты можешь, завистливое ничтожество, низводить великое кино Балабанова до этих примитивных суждений… И вообще – все это некрасиво и нечестно, тем более по отношению к старому другу… Разве можно ставить в вину кому-либо его болезнь или физические недостатки! Даже если эпилепсия и считается психическим заболеванием! И вообще – писать об этом!!!
Автор заранее соглашается со всеми подобными обвинениями. Но другого способа сказать об этом нет. Сказать правду можно только… сказав правду. Никто уже и не ставит в вину-то… Просто объясняет и жалеет. Да ведь и хотел же он измениться в конце