Они оба рассматривали небо в затянувшейся тишине, которая последовала после слов девушки, ее нарушал только прорывающийся ветер.
«Твой отец ждет тебя», – наконец, произнес Энвин серьезным голосом.
Кира последовала за Энвином, снег и лед хрустели под ее сапогами. Они шли через двор посреди всей этой деятельности. Они прошли мимо дюжин людей ее отца, которые ходили по растянувшемуся форту Аргоса. Эти мужчины, которые находились везде, наконец, впервые за много лет чувствовали себя расслабленными. Кира видела, как они смеются, пьют, толкая друг друга, собирая оружие и провизию. Они напоминали детей в День Всех Святых.
Еще несколько дюжин людей ее отца выстроились в ряд и передавали друг другу мешки с пандезианским зерном, наполняя телегу. Другая телега была переполнена щитами, которые звенели, когда она проехала мимо. Груда была настолько высокой, что несколько щитов упали на бок, и солдаты забрались наверх, чтобы водрузить их на место. Все телеги двигались из форта: некоторые уже находились на дороге, ведущей в Волис, другие покатили по другим дорогам в места, на которые указал отец Киры. Они все были наполнены до краев. Кира получала некоторое утешение, наблюдая за происходящим, чувствуя себя не так ужасно из-за войны, которую она спровоцировала.
Они свернули за угол, и Кира заметила отца в окружении его людей. Он был занят тем, что пристально рассматривал мечи и копья, которые они выставили перед ним, чтобы он их одобрил. Отец повернулся, когда девушка приблизилась, и его люди разбрелись по сторонам, оставив его одного после того, как он подал им знак.
Дункан повернулся и посмотрел на Энвина, который неуверенно стоял какое-то время. Он казался удивленным из-за молчаливого взгляда отца Киры, который, очевидно, просил уйти и его. Наконец, Энвин развернулся и присоединился к остальным, оставив Дункана наедине с Кирой. Девушка тоже была удивлена – отец никогда прежде не просил Энвина уйти.
Кира посмотрела на него, выражение лица Дункана было непроницаемым – это было лицо публичного лидера среди мужчин, а не близкое лицо отца, которого она знала и любила. Отец посмотрел на Киру сверху вниз, и она занервничала, когда в ее голове одновременно мелькнуло большое количество мыслей. Гордится ли он ею? Расстроился ли из-за того, что она вовлекла их в эту войну? Разочарован ли он тем, что Теос отверг ее и бросил его армию?
Кира ждала, привычная к его продолжительной тишине перед тем, как он начинал говорить, она больше не могла предугадывать его реакцию – слишком многое между ними изменилось за такой короткий срок. Ей казалось, что она выросла за одну ночь, в то время как отец сам изменился из-за недавних событий. Казалось, словно они потеряли связующую их нить. Был ли Дункан тем отцом, которого Кира знала и любила, который читал ей истории до поздней ночи? Или сейчас он – ее командир?
Отец стоял и смотрел на нее, и Кира поняла, что он не знает, что сказать,