Первым пришел в себя молодой сквайр. Встав на колени рядом с тяжело дышащим, измученным скакуном, он ласково провел ладонью по спутанной гриве и взмыленной морде. Налитый кровью глаз скосился на него, но с удивлением, а не с ненавистью, с мольбой, а не с угрозой. Он продолжал поглаживать мокрую шерсть, и конь с негромким ржанием ткнулся носом ему в ладонь. Этого было достаточно. Поединок кончился, и благородный противник принял условия благородного победителя.
– Ты мой конь, Бурелет, – прошептал Найджел, прижимаясь щекой к изогнутой шее. – Я узнал тебя, Бурелет, ты узнал меня, и с помощью святого Павла мы заставим многих других узнать нас. А теперь пойдем-ка вон к тому озерку. Ведь трудно сказать, кому сейчас вода нужнее, тебе или мне.
Вот так-то припоздавшие монахи Уэверли, возвращаясь в монастырь с дальнего поля, и узрели странное зрелище, столь их поразившее, что рассказ о нем в тот же вечер достиг ушей и аббата и ключаря. Проходя через деревню Тилфорд, они увидели, что по дороге к господскому дому идут бок о бок, голова к голове человек и лошадь. А когда они подняли фонари и посветили на них, то узнали молодого сквайра, который вел, как пастух ведет ягненка, страшного златого коня из Круксбери.
Глава IV
Как в Тилфордский господский дом явился стряпчий
Ко времени этой хроники суровая простота старых нормандских замков отошла в прошлое, и новые обиталища знати, хотя и не выглядели столь внушительно, были куда более удобными и комфортабельными. Строили их теперь для мирной жизни, а не для войны. Сравнение варварской угрюмости Певенси или Гилфорда с величественной изысканностью Бодмина или Виндзора дает наглядное представление о перемене нравов, воплощенной в них.
У первых замков было строгое назначение – они помогали завоевателям держать в повиновении завоеванную страну. Но когда нормандская знать утвердилась прочно, нужда в замках-крепостях отпала, за исключением тех случаев, когда владелец укрывался там от правосудия или в дни смут. У пределов Уэльса, или Шотландии, замок оставался стражем границ королевства, там они строились и укреплялись. Но во всех других местах замки таили угрозу для королевского могущества, а потому сравнивались с землей, новые же не возводились. И к тому времени, когда на престол взошел Эдуард III, большую часть старинных замков-крепостей перестроили так, чтобы в них было удобно жить, или же они были разрушены в годы междоусобиц,