Вспомнив всё это, Флора задумалась, всегда ли так получалось: мальчики, которые хотели стать знаменитыми, начинали составлять тщательное и точное описание своей жизни – архив! – а девочкам предлагалось использовать разные чистящие средства для одной кастрюли.
Флора терпеть не могла гараж, который за годы не раз облюбовывали крысы; она пыталась сделать вид, что его вообще не существует. Она провела с собой небольшую подготовительную беседу о грызунах и их ночном образе жизни, собралась с духом и направилась в отдельно стоящую постройку в конце подъездной дорожки. Обеими руками подняла тяжелую дверь, помедлила, прислушиваясь, нет ли кого живого. Когда они только въехали в этот дом, весь двор кишел крысами. Старушка, которая жила здесь несколько десятилетий, под конец слишком ослабела, чтобы поддерживать порядок. До того как они купили дом, Флора все время ходила мимо него во время утренних прогулок. Он казался домиком из сказки братьев Гримм: вроде как в тюдоровском стиле, весь в фахверке, с большой булыжной дымовой трубой и витражами. Скромный дом как раз подходил им троим, но Флора влюбилась в его немыслимый двор. Два раскидистых эвкалипта, посаженных задолго до того, как был построен дом, стояли по обе стороны маленького патио. На краю лужайки была самая прекрасная фруктовая рощица из тех, что она видела в своей жизни: инжир, лимоны, мандарины, грейпфрут. Все это походило на цветную картинку из Библии с изображением Эдемского сада. Когда она впервые увидела этот двор, у нее перехватило дыхание. И до сих пор перехватывало. Ей так и казалось, что она забрела в чью-то чужую жизнь, когда она выходила из дома и вдыхала колючий утренний воздух, благоухавший эвкалиптом, видела, как ныряют в цветущую бугенвиллею колибри, а крошечные желтые чижики клюют семена дикого розмарина.
И крысы, да. Фрукты давали обильный круглогодичный источник пищи всем окрестным грызунам. Они с Джулианом поставили забор, вычистили дерн, разложили ловушки с приманками, заделали дыры в гараже и в доме, и Флора уже много лет не замечала мелькания бурой шкурки, от которого у нее начинало колотиться сердце. И все-таки ей было неспокойно. Но сегодня все было тихо.
Она прошла к каталожному шкафу и открыла верхний ящик. Он был забит под завязку коричневыми картонными папками, оставшимися от ранних лет «Хорошей компании» в Нью-Йорке. Позволить себе провалиться в эту кроличью нору Флора сегодня не могла, но не удержалась и открыла программку, лежавшую сверху: «Ясон и Медея» – спектакль, который Джулиан и его партнер Бен поставили в заброшенном городском бассейне в Вильямсбурге, переложение «Медеи» Еврипида в современном Бруклине. На обложке программки рисунок – силуэт женщины, несущей ребенка в окровавленной футболке, кровь была единственным цветовым пятном. Флора всегда ненавидела эту картинку, такую холодную и безжалостную. Критикам спектакль понравился –